— Э, Петька, нехорошо, так мы с тобой коммунизма не построим.
И Петьке становилось почему-то очень стыдно.
Неожиданное приглашение
Увидев Федора Степановича и испугавшись, что тот и сейчас поведет с ним разговор о его делах, Петька хотел было подняться и удрать, но Федор Степанович уже заметил его.
— А, здорово, Аника-воин! Ты что это на лестнице, как дома, расположился? Ну, отвечай! Да чего это ты такой невеселый? Двойку, небось, получил?
— Двойку.
— По какому предмету?
— По арифметике, — ответил Петька, упорно глядя на носки своих давно не чищенных ботинок.
— Так… Еще что натворил? — недовольно спросил Федор Степанович.
— С «профессором» подрался, — пробормотал Петька.
— С каким профессором? — удивленно вскинул брови Федор Петрович.
— Да с Генькой. Отличник и зубрила он. Мы его за это «профессором» дразним.
— Быть отличником — дело хорошее. А драться не следует. Так чего ж ты все-таки на лестнице сидишь? — повторил свой вопрос Федор Степанович.
— Мама ключ забыла оставить.
— Ах, вот что? Ну тогда пойдем — посидишь у меня, пока мать придет. Кстати, и о твоем поведении потолкуем, — предложил Федор Степанович.
Чего-чего, но приглашения в гости от Федора Степановича Петька не ожидал. Предстоящий разговор о его поведении, конечно, не особенно радовал Петьку, но ради того, чтобы побывать в квартире Федора Степановича, он готов был бы выслушать не одну, а сотни нотаций от всех жильцов, проживающих в этом доме.
Он будет героем дня! Ведь никто-никто до сих пор не переступал порога «инженерской» квартиры, как именовали соседи квартиру Федора Степановича.
Разочарование
Федор Степанович открыл дверь и пропустил Петьку вперед. Петька сразу же был поражен чистотой и порядком в квартире инженера. «Вот и не угадала тетя Настя», — подумал он. Из передней они прошли в кухню. У окна здесь примостился маленький столик. Около него два венских стула. На стане висела полочка, где стояли накрытые белой скатертной стаканы и блюдца.
— Чай будешь пить? — спросил Федор Степанович, включая никелированный электрический чайник.
Петька хотел было поломаться, но, вспомнив, что он сегодня еще не обедал, с достоинством ответил:
— Выпью стаканчик.
— Вот и хорошо.
Усевшись, Петька с интересом стал наблюдать за Федором Степановичем. Тот, словно проворная хозяйка, взял с полочки два стакана и блюдца, тщательно вытер их висевшим рядом с полочкой полотенцем и поставил на стол. Потом достал из шкафчика булку, сахар и масло.
— Может, ты с вареньем любишь? У меня и варенье есть. И Федор Степанович поставил на стол баночку с вишневым вареньем.
— Все равно, — смущенно пробормотал Петька. — Лишь бы сладко было.
— А, значит, сладкое любишь?
— Люблю, — конфузясь своего откровенного признания, сказал Петька.
Пока Федор Степанович накрывал на стол, чайник уже вскипел.
Прихлебывая чай, Петька искоса поглядывал на дверь, ведущую в комнату. «Позовет меня Федор Степанович в комнату или нет? — гадал он. — Там-то у него, наверное, и стоит изобретение».
— Спасибо, — оказал он, допив чай.
— Может, еще выпьешь?
— Нет, не хочу больше, — решительно ответил Петька, не спуская мечтательного взгляда с двери, ведущей в комнату.
Между тем Федор Степанович входить в комнату явно не торопился. Он собрал посуду, снял со стены полотенце и подошел к крану.
— Вы и посуду сами моете? — не удержался Петька.
— А то кто же! И посуду мою, и пол подметаю, и пыль пылесосом собираю. Вот только белье в прачечную отдаю. Хорошо стирать никак не могу научиться. Да и времени стирка много отнимает. Советский человек должен все уметь делать. А тебе убирать разве не приходится? — в свою очередь спросил Федор Степанович.
— Нет, — без тени смущения ответил Петька. — У нас мама убирает.
— Плохо, Петя! Матери надо помогать. Она ведь работает.
— Работает. На трикотажной фабрике. Она… как это… отличного качества. Недавно ей почетную грамоту дали.
— Вот видишь! Мать — мастер отличного качества, первосортную продукцию вырабатывает, а сын — двоечник. Куда это годится? — с укором оказал Федор Степанович, накрывая салфеткой вымытую посуду.