Выбрать главу

ГЛАВА VI. ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В КУКУРУЗЕ.

Однажды (это было прошлой весной) Ява неожиданно предложил:

- Давай, Павлуша, вырастим новый сорт кукурузы. Я уставился на него: заболел он, что ли? А он...

- Кукуруза, - говорит, - очень важный сельскохозяйственный продукт, и выращивание новых её сортов - дело большой государственной важности. И вообще селекционеры-мичуринцы очень уважаемые люди не меньше космонавтов. Вот моя мать, смотри, и депутат, и в Киев на совещания ездит, и в президиуме всегда сидит.

Слушал я, слушал, а потом не выдержал.

- Тю, - говорю, - на тебя! Тоже ещё нашёл весёленькое дельце-кукурузу выращивать.

Посмотрел он на меня, скривился презрительно. - Ты, - говорит, - Павлуша, дубина. Ничего не понимаешь. Да ты знаешь, что бы это для меня значило, если бы я изобрёл новый сорт кукурузы! Какой это был бы выход! И-эх! Никакая грамматика, никакие штаны не были бы страшны для меня. Начала бы меня мама за штаны или грамматику ругать, а я ей - раз! - новый сорт кукурузы. Она - ах! и про всё на свете забыла. Кукуруза - это же её жизнь. Освободился бы я от неприятностей навеки.

Кроме грамматики, многие беды Явы были связаны со штанами. Штаны на Яве горели. Любые новые штаны из любого самого прочного Материала за полмесяца превращались в отрепье. Потому что такой уж был у Явы характер. Ява не ходил, не бегал, а летал. Если сравнить его характер с авиацией (вы же знаете, я лётчиком хочу стать!), то характер у Явы был реактивный - тысячи километров в час. Прежде всего не выдерживали таких скоростей и перегрузок штанины. Они обтрёпывались внизу, превращаясь в бахрому. Ява сокрушённо вздыхал и подстригал бахрому ножницами. Этим парикмахерским делом ему приходилось заниматься всё чаще и чаще, штаны с каждым разом становились короче. К тому же Ява всё время на что-нибудь напарывался, оставляя на этом "что-нибудь" куски штанов, и в конце концов от Явиных штанов оставался один ремешок.

Да, выращивание нового сорта кукурузы было для Явы делом очень нужным и полезным.

- Ты понимаешь, - убеждал он меня, - это же интересно. Может, мы настоящими мичуринцами станем. Разве плохо? Про нас вся республика узнает. В газетах вот такими буквами писать будут.

- Нет, - сказал я, - не хочу. Я хочу лётчиком. А лётчиков-мичуринцев не бывает, потому что в небе кукуруза не растёт... Пусть уж что-нибудь одно. Да я и не верю, чтобы мы что-нибудь стоящее вырастили. Это же надо и тут иметь, - я постучал себя пальцем по голове, - и работать много. Нет!

- А ты болтун.

- А ты сонная муха.

- А ты... тьфу на тебя!

- И на тебя тьфу!

Крепко мы тогда поссорились. Правда, через два дня мы помирились, но про кукурузу больше не вспоминали. Сразу после школы я поехал в гости в другое село, а когда приехал, Яву не застал - он в пионерлагерь уехал. Так мы с ним целое лето почти не виделись. И встретились, только когда начались занятия в школе. Я, конечно, совсем забыл о том разговоре, который был у нас весной. И вдруг он говорит:

- Знаешь, Павлуша, а ведь я новый сорт кукурузы всё-таки посадил. Я рот разинул от удивления.

- Бре... - говорю. - Где? Как?

- На мамином участке. Полез я однажды на чердак, искал колесико то, что ты мне подарил. А у нас ты же знаешь, на чердаке всегда валяется кукурузных початков - миллионы. Искал я, искал колесико и вдруг наткнулся на необычный початок - ну просто как поросёнок. Сроду такого не видел. И стрельнуло мне: да это же, наверное, новый сорт кукурузы сам вырастился случайно, и никто об этом не знает. Должно быть, мама его среди других початков не заметила, не обратила внимания. Вот это дело! Счастье само в руки лезет... Вышелушил я зёрна. Ох и зёрна! Если бы я тебе одним зёрнышком по лбу саданул - вот такую шишку бы набил... Пошёл я тайком на мамин участок, самое хорошее место выбрал, повыковыривал то, что было посажено, и целый ряд своим сортом засадил. Ещё и колышки повбивал - для памяти, чтобы не спутать.

- Ну и что? - спрашиваю с нетерпением. - Вырос твой сорт?

- Да, наверное. Я не знаю. Я же в лагерь поехал. Давай вдвоём пойдём сегодня, посмотрим. Давай?

- Давай, - говорю, - раз такое дело, надо идти. Тем более, через неделю-полторы кукурузу убирать будут. Соберёт комбайн твой сорт - дудки ты его тогда найдёшь.

Разговор этот происходил на большой перемене. А когда уроки кончились, Ява сказал:

- Пошли.

- Так, может, - говорю, - сначала пообедаем?

- Да чего там обедать, не умрёшь. Мы быстро. Посмотрим только, и назад. И будешь себе хоть до вечера обедать.

Я вижу, что так ему невтерпёж, и согласился. Может, и в самом деле он новый сорт открыл!

Пошли мы.

Вышли за село, на полевую дорогу.

На небе - ни облачка. Солнце светит, нежаркое, ласковое сентябрьское солнце.

По обе стороны сплошной зелёной стеной, словно лес, стоит кукуруза, высоченная, метра три, а то и больше. Хорошо в этом году уродилась.

Идём мы и идём. Уже и села не видно.

- Долго ещё? - спрашиваю.

- Да нет. Ещё малость, и всё.

После этого мы ещё добрых километра два отмахали. Наконец Ява говорит:

- Вот тут. Видишь, табличка?

Действительно, у дороги торчит на колышке фанерная табличка, а на табличке кривыми буквами написано:

Кукуруза

Сорт Буковинский No1

участок Надежды Рень

Площадь 8, 5 га

- Точно, - говорю, - это оно.

- Пошли, - говорит Ява, - теперь вглубь нужно.

Свернули мы с дороги и - в кукурузу. Ява впереди, я за ним. И сразу будто в джунгли попали. Ох и густая кукуруза! Руками всё время приходится листья раздвигать, чтобы по носу не ударили. А тут ещё и портфель мешает - цепляется. Яву я сразу из виду потерял. Только по шороху слышу, куда идти. Через некоторое время спрашиваю:

- Ну как? Скоро?

- Скоро-скоро, - слышу далеко впереди бодрый Явин голос. Вот реактивщик!

- Погоди, не спеши так, - кричу, - а то я не вижу, куда идти! У меня уже дважды портфель из рук выпадал, и щёку я поцарапал о жёсткие кукурузные листья. Наконец снова спрашиваю:

- Ну как? Нашёл?

- Нет ещё. Густо очень. - И в голосе слышу, нет уже той бодрости.

- Слушай, - говорю, - ты становись на четвереньки и ползи. Потому что так никогда тех колышков не увидишь.