- Выходит, я буду у тебя дикарём, - нахмурившись, сказал я. - Ты, значит, герой... А я дикарь. Вот Кукурузо!
- Да Крузо, а не Кукурузо. Робинзон Крузо. Понятно?
- Это он был Крузо, а ты - Кукурузо. Как раз подходящее для тебя имя. Помнишь, как мы в кукурузе... - И я хихикнул.
Так Ява перестал быть Явой, а стал Робинзоном Кукурузо. Видимо, на роду ему было написано носить выдуманные имена.
"Что же случилось в кукурузе?" - спросите вы.
Охотно вам расскажу. Слушайте.
ГЛАВА VI. ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В КУКУРУЗЕ.
Однажды (это было прошлой весной) Ява неожиданно предложил:
- Давай, Павлуша, вырастим новый сорт кукурузы. Я уставился на него: заболел он, что ли? А он...
- Кукуруза, - говорит, - очень важный сельскохозяйственный продукт, и выращивание новых её сортов - дело большой государственной важности. И вообще селекционеры-мичуринцы очень уважаемые люди не меньше космонавтов. Вот моя мать, смотри, и депутат, и в Киев на совещания ездит, и в президиуме всегда сидит.
Слушал я, слушал, а потом не выдержал.
- Тю, - говорю, - на тебя! Тоже ещё нашёл весёленькое дельце-кукурузу выращивать.
Посмотрел он на меня, скривился презрительно. - Ты, - говорит, - Павлуша, дубина. Ничего не понимаешь. Да ты знаешь, что бы это для меня значило, если бы я изобрёл новый сорт кукурузы! Какой это был бы выход! И-эх! Никакая грамматика, никакие штаны не были бы страшны для меня. Начала бы меня мама за штаны или грамматику ругать, а я ей - раз! - новый сорт кукурузы. Она - ах! и про всё на свете забыла. Кукуруза - это же её жизнь. Освободился бы я от неприятностей навеки.
Кроме грамматики, многие беды Явы были связаны со штанами. Штаны на Яве горели. Любые новые штаны из любого самого прочного Материала за полмесяца превращались в отрепье. Потому что такой уж был у Явы характер. Ява не ходил, не бегал, а летал. Если сравнить его характер с авиацией (вы же знаете, я лётчиком хочу стать!), то характер у Явы был реактивный - тысячи километров в час. Прежде всего не выдерживали таких скоростей и перегрузок штанины. Они обтрёпывались внизу, превращаясь в бахрому. Ява сокрушённо вздыхал и подстригал бахрому ножницами. Этим парикмахерским делом ему приходилось заниматься всё чаще и чаще, штаны с каждым разом становились короче. К тому же Ява всё время на что-нибудь напарывался, оставляя на этом "что-нибудь" куски штанов, и в конце концов от Явиных штанов оставался один ремешок.
Да, выращивание нового сорта кукурузы было для Явы делом очень нужным и полезным.
- Ты понимаешь, - убеждал он меня, - это же интересно. Может, мы настоящими мичуринцами станем. Разве плохо? Про нас вся республика узнает. В газетах вот такими буквами писать будут.
- Нет, - сказал я, - не хочу. Я хочу лётчиком. А лётчиков-мичуринцев не бывает, потому что в небе кукуруза не растёт... Пусть уж что-нибудь одно. Да я и не верю, чтобы мы что-нибудь стоящее вырастили. Это же надо и тут иметь, - я постучал себя пальцем по голове, - и работать много. Нет!
- А ты болтун.
- А ты сонная муха.
- А ты... тьфу на тебя!
- И на тебя тьфу!
Крепко мы тогда поссорились. Правда, через два дня мы помирились, но про кукурузу больше не вспоминали. Сразу после школы я поехал в гости в другое село, а когда приехал, Яву не застал - он в пионерлагерь уехал. Так мы с ним целое лето почти не виделись. И встретились, только когда начались занятия в школе. Я, конечно, совсем забыл о том разговоре, который был у нас весной. И вдруг он говорит:
- Знаешь, Павлуша, а ведь я новый сорт кукурузы всё-таки посадил. Я рот разинул от удивления.
- Бре... - говорю. - Где? Как?
- На мамином участке. Полез я однажды на чердак, искал колесико то, что ты мне подарил. А у нас ты же знаешь, на чердаке всегда валяется кукурузных початков - миллионы. Искал я, искал колесико и вдруг наткнулся на необычный початок - ну просто как поросёнок. Сроду такого не видел. И стрельнуло мне: да это же, наверное, новый сорт кукурузы сам вырастился случайно, и никто об этом не знает. Должно быть, мама его среди других початков не заметила, не обратила внимания. Вот это дело! Счастье само в руки лезет... Вышелушил я зёрна. Ох и зёрна! Если бы я тебе одним зёрнышком по лбу саданул - вот такую шишку бы набил... Пошёл я тайком на мамин участок, самое хорошее место выбрал, повыковыривал то, что было посажено, и целый ряд своим сортом засадил. Ещё и колышки повбивал - для памяти, чтобы не спутать.
- Ну и что? - спрашиваю с нетерпением. - Вырос твой сорт?
- Да, наверное. Я не знаю. Я же в лагерь поехал. Давай вдвоём пойдём сегодня, посмотрим. Давай?
- Давай, - говорю, - раз такое дело, надо идти. Тем более, через неделю-полторы кукурузу убирать будут. Соберёт комбайн твой сорт - дудки ты его тогда найдёшь.
Разговор этот происходил на большой перемене. А когда уроки кончились, Ява сказал:
- Пошли.
- Так, может, - говорю, - сначала пообедаем?
- Да чего там обедать, не умрёшь. Мы быстро. Посмотрим только, и назад. И будешь себе хоть до вечера обедать.
Я вижу, что так ему невтерпёж, и согласился. Может, и в самом деле он новый сорт открыл!
Пошли мы.
Вышли за село, на полевую дорогу.
На небе - ни облачка. Солнце светит, нежаркое, ласковое сентябрьское солнце.
По обе стороны сплошной зелёной стеной, словно лес, стоит кукуруза, высоченная, метра три, а то и больше. Хорошо в этом году уродилась.
Идём мы и идём. Уже и села не видно.
- Долго ещё? - спрашиваю.
- Да нет. Ещё малость, и всё.
После этого мы ещё добрых километра два отмахали. Наконец Ява говорит:
- Вот тут. Видишь, табличка?
Действительно, у дороги торчит на колышке фанерная табличка, а на табличке кривыми буквами написано:
Кукуруза
Сорт Буковинский №1
участок Надежды Рень
Площадь 8, 5 га
- Точно, - говорю, - это оно.
- Пошли, - говорит Ява, - теперь вглубь нужно.
Свернули мы с дороги и - в кукурузу. Ява впереди, я за ним. И сразу будто в джунгли попали. Ох и густая кукуруза! Руками всё время приходится листья раздвигать, чтобы по носу не ударили. А тут ещё и портфель мешает - цепляется. Яву я сразу из виду потерял. Только по шороху слышу, куда идти. Через некоторое время спрашиваю:
- Ну как? Скоро?
- Скоро-скоро, - слышу далеко впереди бодрый Явин голос. Вот реактивщик!
- Погоди, не спеши так, - кричу, - а то я не вижу, куда идти! У меня уже дважды портфель из рук выпадал, и щёку я поцарапал о жёсткие кукурузные листья. Наконец снова спрашиваю:
- Ну как? Нашёл?
- Нет ещё. Густо очень. - И в голосе слышу, нет уже той бодрости.
- Слушай, - говорю, - ты становись на четвереньки и ползи. Потому что так никогда тех колышков не увидишь.
Сказал и сам стал на четвереньки, портфель в зубы, чтоб не мешал, и пополз.
Ползу и молчу - с портфелем в зубах много не наговоришь. Во все стороны гляжу, колышки ищу. С разгона прямо носом в Явины штаны ткнулся. Смотрю - он тоже с портфелем в зубах. Сели мы, портфели положили на землю, дух еле-еле переводим.
- Ну что? - спрашиваю.
- Да знаешь, - говорит растерянно, - очень трудно в этих зарослях искать. Где-то тут должно быть, а не могу найти.
- А давай, - говорю, - действовать планомерно. Прочешем этот участок по всем правилам. Ты в одну сторону ползи, я в другую, а потом сойдёмся. Кукуруза ведь квадратно-гнездовым посажена, по квадратам и будем прочёсывать. Это очень просто.
Ява повеселел:
- Правильно. Я давно говорил, что ты гений, Павлуша. Только давай портфели тут оставим, а то очень трудно их в зубах таскать.
Положили мы портфели и расползлись - я в одну сторону, Ява в другую.
Ползу и смотрю. Хоть и говорил я, что это очень просто, по квадратам, но, оказывается, не очень просто. Если голову у самой земли держать - то ещё немного видно эти квадраты-ряды, а если подымешь голову - никаких тебе квадратов, сплошные листья. Не будешь же всё время щекой о землю тереться.
Ползал я, ползал и прямо, и зигзагами, колени уже все ободрал - колышков нет.