Образ былинного князя вобрал в себя черты, по крайней мере, двух исторических лиц — Владимира Святого и Владимира Мономаха, разделенных почти полуторастолетним промежутком. Наложились на него и черты Ярослава Мудрого, при котором расцвет Киевской Руси, относительная стабилизация ее внутреннего и внешнего положения выразились наиболее явственно. Присоединились к образу воспоминания о других князьях, запомнившихся народу не всегда с лучшей стороны, — в ряде былин Владимир вопреки его традиционной репутации щедрого и великодушного князя рисуется корыстным и завистливым правителем. Одним словом, это собирательный образ, и нам не приходится удивляться, что со Владимирова двора богатыри направляются на сечу с татарами, когда, по всем историческим данным, о татарах не было еще и помину.
Великая обобщающая сила былин сжала три века русской истории в одно целое, взяв самые характерные черты для создания широкой картины народной жизни в ее начальную пору. Эта начальная пора приобрела в сознании народа идеальный рисунок, соответствовавший не только представлениям прошлого, но и чаяниям будущего. Такой рисунок отметил и облик действующих лиц. Эпопее-былине казался прозаичным и узким даже исторический Добрыня, с его бесспорно яркой биографией, и она наделила его сверхъестественными качествами, более соответствующими идеальному облику защитника русской земли. Былина никак не заинтересовалась метаморфозой, происшедшей с реальным Василием Буслаевым. Буйный ушкуйник в ее глазах больше выражал дух новгородской вольницы, чем благочестивый посадник.
Историческая песня куда ближе к исторической действительности. Иван Грозный в ней останется Иваном Грозным и никогда не соединится ни с Федором Иоанновичем, ни с Алексеем Михайловичем.
Взятие Казани Грозным не преобразуется во взятие Астрахани Разиным, татары не смешиваются с поляками, а поляки с турками — внешние неприятели той поры четко разграничиваются. Действие прикрепляется к определенной местности — это уже не просто степь половецкая, не обобщенный стольный град, но известные по историческим событиям места: Азов и Саратов, Яик и Дон, Соловецкий монастырь и Черкасский городок.
Чрезвычайно самостоятельна и особна в своих оценках людей и событий историческая песня! Невероятной силой воздействия обладала в старину религия, и анафема, возглашавшаяся с церковных амвонов мятежному казаку, должна, казалось бы, навек отвратить народ от его имени. Но не анафемствовали, а славили песни Стеньку Разина, величали его уважительно Степаном Тимофеевичем, восхищались его силой и удалью, хвалили его великодушие и справедливость. И не мутной струей горечи, которую могла бы вызвать конечная неудача знаменитого атамана, а чистым потоком величавой печали была омыта весть о конце народного любимца.
Четко особен взгляд народной песни на личность Ивана Грозного. Он резко отличается от взгляда, выработанного историей и основанного на свидетельствах современников. Перечитайте песни о нем, и вы подивитесь облику, который из них возникает. Это воистину грозный царь, но в самой его грозности заключено жестокое обаяние. Последняя земная инстанция, он кладет предел личной воле человека, соразмеряя ее с незыблемым законом государственного устройства. Закон жесток, и равновесие противоречивых сил достигается железом и кровью. Он в этих целях равно обрушивается порой на правого и виноватого, но его, как говорится, не перейдеши.
Вы не обнаружите здесь ни рабского подобострастия, ни рабского страха. Вспомните Степана Парамоновича, его отношение к грозному царю в «Песне про купца Калашникова». Лермонтов глубоко проник в недра народной психологии, усвоил взгляд на далекие события, смыкающийся со взглядами народа.
Степан Разин и Иван Грозный — два полюса исторической песни, между которыми располагается ее событийное пространство. Почти абсолютная свобода и почти абсолютная власть нашли в этих образах завершенное воплощение.