Наши лица надо было видеть, каждый уже прекрасно знал, что будет делать с внезапно свалившимся богатством.
Мы поделили деньги, два раза чуть не передрались, деду приходилось разнимать нас, потом наскоро собрались и вышли на трассу к автобусной остановке, дед пошёл за нами.
Он дождался автобуса, помог закинуть сумки в багажное отделение, и тепло попрощался с нами.
— Вы заезжайте, хоть иногда.
Мы пожали руки, обнялись и зашли в автобус. Дед махал нам на прощанье, а собака громко гавкала.
— Знаешь, надо будет обязательно приехать в гости. Всё-таки не чужой человек.
— Приедем, он обещал сводить нас на рыбалку.
— Сундук останется у меня, раз я спонсировал это путешествие.
— Ой, да забирай ты этот проклятый сундук, главное, у меня теперь есть монетки.
— Надо найти хорошего коллекционера, а не толкать их первому встречному скупщику, или ещё лучше, отдать на аукцион. Ты что сделаешь с деньгами?
— Машину куплю, оденусь, может, бизнес небольшой открою.
— Ты и бизнес? Не смеши меня. А как же твоё жизненное кредо, бухать и заниматься сексом?
— Оно никуда не делось, но можно совмещать.
Автобус тронулся и повёз нас домой, Паша так торопился, что даже не стал звонить Анне, чтобы та забрала нас, редко можно было видеть его таким возбуждённым. В мягких креслах было тепло и уютно, мы молчали и каждый думал о своём.
— Слушай, мы так и не поговорили о твоей матери.
— А что тут говорить? Она живёт в другом городе, иногда звонит мне, чтобы поздравить с днём рождения или новым годом и всё.
— Ну а ты когда последний раз звонил ей?
— Я? Скорей всего никогда. Был случай, когда она приехала, и долго звонила мне в двери, но я не открыл ей.
— Почему? – он уставился на меня своими зелёными глазами, лицо его было серьёзным.
— Потому что я до сих пор зол на неё за тот поступок, звонить не буду, и видеть её не хочу. Всё, отстань от меня, я посплю.
— Ну и дурак.
Я повернулся лицом к стеклу, и закрыл глаза. Зачем говорить о том, что, итак, теребит твои старые раны?
Друзья друзьями, но иногда хочется совсем ни с кем не общаться, а то лезут со своими советами. Почему люди, хоть в чём-то одном добившись успеха, думают, что теперь разбираются в жизни, и имеют на то право учить других?
***
Всё опять вернулось на круги своя. Паша купил машину, сдал на права, хотя водить он умел и раньше, причём очень неплохо.
Не знаю, сколько он выручил за свою часть монет, но, по-видимому, совсем немного. Это не мешало ему звонить мне среди ночи, и пьяным голосом что-то кричать в трубку. Звонил он из баров, всегда в компании женщин. Меня крайне раздражали эти звонки, и я часто ставил телефон на беззвучный режим.
Моя доля ушла через аукционы, медленно, но гораздо дороже, чем продать обычному уличному торговцу. Я погасил ипотеку, купил хорошую мебель в квартиру и обновил компьютер.
Так прошёл ещё год. Жизнь потекла своим чередом: скучная работа, и вечера за бутылкой пива в компании компьютера, но этой истории бы не было, если бы один случай не изменил всё.
В тот день я сидел за компьютером и смотрел всякую ерунду, как мне рекомендации попалось одно очень занимательное видео. Это был разбор сундуков и тайных ниш в них. Тайники делали купцы, чтобы прятать особо ценные вещи подальше от любопытных глаз.
— Хм, а вдруг и в моём сундуке есть подобный тайник.
Я посмотрел видео, а потом достал из ящика отвёртку и поставил сундук на стол. В обычное время в нём хранилась разная мелочь, от болтов, до ржавых булавок.
— И зачем я храню всё это? Однокомнатная квартира, а вещей как будто у меня тут четырёхэтажный замок. Хорошо ещё, что нет балкона.
Смахнув вековую пыль (чёрт побери, откуда берётся эта пыль в закрытых шкафах), я внимательно осмотрел сундук. Ничего особенного, обычный старый сундучок для хранения вещей, и никаких тайных ниш замечено не было.
Но видео упрямо заявляло мне писклявым голосом переводчика: «Именно в таких сундуках и хранилось всё самое ценное». Будто я не знаю, мы вытащили оттуда монет на несколько миллионов, до сих пор вспоминаю, как горели наши глаза, когда мы увидели эту гору серебра, и невольно улыбаюсь.
Покатая крышка действительно оставляла простор для моего воображения, но, сколько не тряс я этот довольно тяжёлый дубовый предмет, ничего внутри не звенело, а значит, драгоценностей или монет так точно не было.
— Ладно, будем оперировать, - сказал я коту.
Тот, как всегда, лежал на подоконнике и лениво щурил глаза от яркого солнца, словно алкоголик, внутри которого булькало спиртное; и чтобы сосредоточиться, ему надо закрывать один глаз, тогда мир не двоился.