Я была в шоке, слушая это. Такое просто не могло уложиться в моей голове. Я вспомнила женщину с которой сидела в клетке работорговца. Наверняка, её история была похожей…
— Но почему ты не рассказала правду?
— А кто бы поверил рабыне? Слово знатного человека против моего.
— Но ведь ты тогда еще была свободной.
— Нет, уже не была. Уши они мне обрезали сразу.
Я пришла в ужас от этой истории. Неужели у них нет законов, контролирующих эту грань. Так можно любому встречному свободному, не имеющему способность уши отрезать. И всё! Он навсегда окажется рабом!
— Неужели любой лорд или хоть немного знатный человек может отрезать любому свободному уши? И обречь таким образом на пожизненное рабство?
— Нет. Не каждому. Он должен выдвинуть веское обвинение.
Пока мы разговаривали дошли до места. Столовой для нас служил примерно такой же длинный барак, только здесь стояли в два ряда столы и придвинутые к ним стулья. Посередине стояли два котла, один — с мясным овощным рагу, второй — с компотом.
На удивление кормят здесь не плохо. Нужно было брать из общей кучи себе посуду и самим себе накладывать еду. Если после того, как все рассядутся в котле что-то оставалось, мужчины подходили за добавкой.
Мы уже выходили из столовой, а я всё никак не могла отойти от рассказа соседки. По её виду было заметно, что она словно вновь и вновь вспоминала момент расставания со своим ребенком. Периодически вздрагивая и смаргивала стоящие в глазах слёзы. Я подошла к ней и сказала.
— Они поступили с тобой ужасно. Но они смогут дать твоей дочери хорошее будущее.
Глаза женщины после моих слов словно просветлели, в них словно появилась надежда. Похоже, что она зациклилась на произошедшем, возможно винила себя, ненавидела тех, кто забрал её ребенка. И ослепленной отчаяньем, ей не приходила высказанная мной мысль в голову. Рабыня улыбнулась мне печальной улыбкой и проговорила:
— Да, наверное…
Когда мы вернулись в жилой барак, все рассредоточились по небольшим компаниям и вели разговоры. А я уже собралась почитать и очень сожалела, что возможности пополнять свои записи у меня больше не было. Но не успела. Одна из компаний вдруг обступили меня и одна из рабынь спросила:
— А правда всё то, что про таких как ты говорят?
Не ожидала такого вопроса, если честно…
— А что о нас говорят? — решила внести для себя хоть какую-то ясность.
— Говорят, что вам уши обрезают еще в младенчестве, поэтому они срастаются и получаются такими ровными. Что с младенчества вас держат в подвалах, что бы кожа не подвергалась воздействию ветра и солнечных лучей. Оставаясь светлой и нежной.
— А еще мы слышали, что вас специально учат доставлять мужчинам удовольствие. Поэтому, вы считаетесь самыми красивыми и самыми лучшими любовницами. И поэтому вы самые редкие и самые дорогие рабыни. — добавила другая девушка.
«Ах! Так вот за кого меня всё это время принимали…»
— А я слышала, что для того, что бы ваша кожа была светлее и нежнее её обрабатывают ядом Ригиды. — добавила их подруга.
— Ядом змеи? — удивилась я.
— Да. Это всё правда? — практически одновременно спросили они и с интересом воззрились на меня.
А я про себя подумала, что если такие рабыни существуют, то я им очень сочувствую… Как же это всё мерзко и ужасно.
— Не знаю, как насчет других… Но со мной ничего подобного не делали.
Девушки немного расстроились. Видимо, хотели услышать жуткие рассказы о том как из меня сделали такую, какая я есть… Собеседницы уже собрались уходить, как одна повернулась и сообщила о своем предположении:
— А может ты просто тогда была еще слишком маленькой и поэтому не помнишь.
Я предпочла промолчать, чтобы случайно не сказать лишнего.
Рабыни уснули, а вот мне не спалось… Всё, что я успела узнать об этом мире, приехав сюда. Заставляет меня ненавидеть установившиеся правила и законы этого мира. Но я им беспрекословно подчиняться не собираюсь! Этим кощунственным правилам по отношению к свободе граждан этого королевства. А может эти законы работают на территориях всего этого жестокого и не справедливого мира? Не хотелось даже думать о том, что это могло быть правдой…
Еще по дороге к руднику я потеряла из виду своего Дракошу. Возможно он вернулся? Мне его сейчас очень не хватает…
Глава 15
Проснулась от того, что соседка тронула меня за плечо:
— Просыпайся, Хаяни.
Наверняка я удивленно посмотрела на женщину. Потому, что она с виноватой улыбкой сообщила:
— Утро.
Но удивило меня не это… «Почему она назвала меня Хаяни? Что это значит?» Я когда-то очень давно слышала такое по отношению к себе. Когда только попала в этот мир. От работорговца и охотника, что меня к нему привел. Вспомнился вечерний разговор с девушками «…про таких как ты говорят…»
«Значит, „таких как я“ называют — Хаяни.» Действительно странно, что несмотря на то, что я довольно сильно отличаюсь от местных жителей, особого удивления у них это не вызывало… Почему? — теперь ответ мне был более-менее ясен.
После завтрака, тем кто едет на рудник раздали рабочую одежду. Она состояла из штанов из плотной ткани с кожаными вставками, расположенными на коленях, и длинной рубахи из тех же материалов, нашивки на которых располагались на локтях и плечах. Я была в числе тех, кто пошли переодеваться.
На рудник нас повезли в телегах. Из девушек поехали всего человек двадцать. А вот рабы мужчины похоже все кто были. С собой везли только четыре бочки питьевой воды.
Не заметила, чтобы лорд ехал с нами, но он уже оказался здесь. Мужчин разделили по 15 человек на 4 группы, три из которых, взяли с собой двухколесные тележки по 2 на подгруппу. В одну из которых погрузили кирки, в другую бочку с водой. Так же в пещеры должны были отправиться 10 женщин из прибывших, среди которых оказалась и я. Но, дальше распределение было каким-то странным, если в первые 2 отправились по 3 рабыни. В последней нас оказалось четверо.
Когда наша подгруппа приготовилась отправляться в след за второй, лорд вдруг окликнул:
— Подождите. — и подошел ко мне. — Поверь, я не хочу тебя мучить. Моё предложение в силе. Так что учти, как только передумаешь, сообщи мне. — сказал он, подбрасывая в тележку 16 кирку.
Никто ничего не сказал, но у многих на лицах было написано удивление. И мы направились в глубь пещеры.
Довольно скоро дорога начала уходить вниз горы. Позже выяснилось, что мужчины всегда распределялись на одни и те же составы в подгруппы. Потому, что здесь были три уровня. На третьем, самом нижнем, работать было сложнее всего — меньше воздуха. Что бы это компенсировать 1 и 3 подгруппы менялись после обеда. А на следующий день те, кто вчера бессменно работали на 2 первой спускалась в самый низ.
Нам сегодня достался самый верхний и ближний к выходу. Женщины здесь занимались тем, что собирали отколотые мужчинами куски скалы. И отдельно складывали добытые из породы драгоценные камни, которых было значительно меньше, в тележки. И сменяли они друг — друга довольно часто, теми кто до этого оставались вне пещеры. Всех кроме меня, учащейся работать киркой.
Когда пришли на место работ, рабы разобрали инструменты и разошлись по всему периметру стен. Среди всех выделялся один мужчина, темноволосый с карими глазами, его взгляд был тяжелый и хмурый. А самое главное почему я сразу обратила на него внимание, похоже он был не совсем рабом, потому что у него оказалось срезано лишь одно ухо. Но было в нем еще что-то, притягивающее мой взгляд, чем-то не уловимым он отличался от остального большинства мужчин. Но не могла уловить чем именно…
Взяла свою кирку и подошла к стене, встав неподалеку от него. Что мне было делать дальше я не знала и поэтому стала внимательно следить за ним. Он заметил мой взгляд и улыбнулся кривой усмешкой, словно позволял следить за его действиями. Затем уверенно взялся за рукоять кирки и умело вогнал широким заточенным острием в стену. Порода поддалась раздался глухой звук трескающегося камня. Еще один удар и внушительный кусок гранита отломился от стены, при падении поднимая в воздух мелкие крошки каменной пыли.