В полдень его отцу пришло письмо, и они вдвоём удалились в комнату, где беседовали до самого вечера. А я бродила по дому как неприкаянная, натыкаясь на Лиссу, чем её глубоко раздражала, потому что она наиграно учтиво делала мне замечания. Чтобы это представление прекратилось, я поднялась к себе. Мне кажется, горничная что-то подозревает. Конечно, ей никогда не узнать правду, но в том, что я не та, за кого себя выдаю, она уверена. Только мне всё равно. Эта игра зашла слишком далеко. А я даже не в силах вернуться назад. Мне надоело притворяться тем, кем я не являюсь, строить любовные отношения с человеческим существом. Моя истинная натура стала рваться наружу, но чужое ей тело крепко держалок её взаперти. Как мне её выпустить?
Из окна моей комнаты виднелся гостевой пристрой. Хозяйка стояла у окна. Мы обе молчали. Если я вернусь к ней в новом облике, она не поймёт. Что же, мне никогда к ней не вернуться? Мне не вернуться больше к себе?
Гмала я в этот день больше не видела. Он с родителями сидел в своей комнате - они обсуждали что-то важное. Мы ужинали вдвоем с Лиссой. Её настроение улучшилось, и позже я узнала почему. Она сообщила, что моя хозяйка и остальные жокеи починили свой транспорт и завтрашним утром выезжают на скачки, до которых оставалось доехать совсем немного. А также она с наслаждением произнесла монолог на человечьем языке, в котором я не все слова понимала, но сообразила: она хвастается, что знает мой секрет. Скорей всего, когда Лисса общалась с гостями в пристрое, они рассказали ей, что никакая смотрительница с лошадьми не едет, они путешествуют вчетвером и все живут в одном домике.
Горничная даже что-то спросила у меня по этому поводу, но я ничего не смогла ответить, да и не знала как. Её это только развеселило. Она вроде даже пообещала рассказать всё хозяевам. Пусть! Пусть все делают, что хотят! Я буду вести себя так, как привыкла.
В эту ночь мне долго не спалось. Я вспоминала всё, что случилось, и вдруг раздался голос Ксаны опять в голове:
- Ты ещё не вернулась... Тебя ещё нет...
Без злобы на этот раз.
- Я не могу, хозяйка. Я пыталась, но не могу.
- Почему не можешь, Ивэй? Завтра мы уезжаем! Ты хочешь остаться здесь навсегда?
- Конечно, нет!
- Тогда где ты?
- Я... рядом с тобой. Не всё так просто. Ты не видишь меня. Ты не можешь узнать меня. Я теперь... другая...
- Завтра в полдень начнутся скачки. Нам надо прибыть туда хотя бы за час.
- Опять ты про своё! - я теряла терпение. - Нет их, понятно? Ты на них не выйдешь! Я на них не выйду!
- Скачки состоятся...
- Ты не понимаешь! Я не скаковая лошадь! Даже не рабочая кляча...
- Ивэээй!!!
Она, похоже, закричала вслух. В пристрое загорелся свет, заходили силуэты. Потом всё улеглось, свет выключился, и она продолжила дрожащим голосом:
- Это ты не понимаешь, Ивэй... Я не могу отменить скачки. И отказаться от них тоже. Окружающие смеются надо мной... Породистая кобыла досталась мне за бесценок. Я с её помощью могу заработать состояние и съехать с плантации. А она таскает плуг и скачет только по улице. Я не практичный человек, Ивэй. Использую вещи не по назначению.
- Но я не вещь, хозяйка. Я твой друг.
- Я знаю, - она вернулась, Ксана, которой я верила, она плачет.
- Ты ведь не будешь участвовать в скачках?
- А ты вернёшься ко мне?
Что мне ответить?
- Хозяйка, я... у меня не получилось. Я не просто завладела речью, я завладела человеческой внешностью. И теперь не знаю, как вернуть свою. Помнишь девушку, с которой ты столкнулась возле дома на дороге, когда искала меня? Это и была я.
Она молчала.
- Когда я убежала, нашла в сарае зеркало и случайно прошла в него. И стала человеком. А теперь того зеркала там нет, и вроде никогда не было. Поэтому я не могу вернуться.
Ни слова в ответ.
- Я встречаюсь с молодым человеком из этого дома. Он ничего не знает. Никто не знает, кто я на самом деле. Все думают, что я приехала с вами и во время поездки присматривала за лошадьми.
Тяжёлое дыхание вместо ответа.