- Отстань от меня! - неожиданно для всех я подала голос, похожий, кажется, на ржание. - Я не понимаю твою речь! Я не человек!
У Лиссы округлились глаза. А мне стало так легко, и я почувствовала, как через это маскарадное тело уверенно проступает моя настоящая сущность.
Гмал глядел так же, как и горничная.
- Кто же ты? - почти прошептал он.
Наконец-то, человек, ты всё понял!
- Я самая необыкновенная животинка! - человеческая речь давалась мне всё труднее с каждым словом.
Сквозь восторг и счастье бытия я, оставив с открытыми ртами двух людей, метнулась к двери с мыслью: "Только бы успеть отворить её…"
Я застала хозяйку у бортика возле старта, когда скачки уже начались. Она в своей новой жокейке печально глядела на стремительно мчащихся лошадей. Её потерявшаяся животинка вернулась к прежней жизни без уздечки, седла, даже подковы куда-то пропали, а самое главное - перекрашенная грива снова окрасилась в натуральный цвет.
- Ивэй! Это ты! - хозяйка крепко обняла меня, припав лицом к моей переносице.
Да полно тебе! Замочишь мне морду слезами, а у меня больше нет рук, чтобы утереться.
- Я думала, никогда больше не увижу тебя...
Не знаю, хозяйка, кто пронял тебя на такие слова, но я рада их услышать.
- Прости меня, Ивэй.
Мы больше не можем обмениваться мыслями, да? Но ты снова меня понимаешь... Этот случай всё-таки стал нам уроком. Не плачь, родная. Садись, прокачу!
Я как могла ниже опустилась перед ней, чтоб она могла на меня взобраться, а потом понесла её прочь с этого ипподрома в свой собственный забег.
Когда я возвращалась, видела много свертков на луга. По мне то, что надо. Ты знаешь, хозяйка, в суете наших дней, в погоне за мнимым счастьем, мы с тобой забыли о главном в этой жизни.
На луговой дороге я разогналась сильнее. Ксана таяла. А между нами снова начала прорастать та настоящая, крепчайшая дружба, какая только может быть между человеком и его животным.
Счастье, хозяйка, не в происхождении. Это ничего, что я не человек, зато у меня душа человечья. Не забывай об этом больше!
Мне удалось поймать ветер в нескончаемой свободе. Хозяйка дрожала от радости, подпрыгивая без седла на моей спине. Её восторженный визг разносился вокруг, возвещая о нашем воссоединении, и будил во мне самые человеческие чувства.
Конец