– Давай, – согласился Вениамин. Они свернули в сторону железной дороги.
– А что с твоей мамой не так? – спросил он после недолгого молчания.
– С чего ты взял, что с ней что-то не так?
– Папа путешествует, ты тоже… Ты же не зря сюда попала. Этой дорогой очень редко едут поезда.
Девочка молчала. Она думала о маме и совсем не находила, что ответить.
– У меня все ровно наоборот – она старается не сильно баловать меня своим вниманием. А когда замечает, что я существую, то мы в основном ругаемся.
– Не может быть, чтобы она тебя не замечала.
– Может. Она до сих пор не заметила, что меня нет дома…
Девочка быстро замолкла, ее щеки покрылись легким румянцем.
– Ты что, сбежала из дома? – удивленно пробормотал Вениамин.
– Нет… – невнятно ответила Таисия. Они снова шли в тишине. Парень не сводил с нее глаз, она чувствовала его взгляд сквозь темноту. Наконец, она остановилась, ему показались белки ее глаз. Они блестели в темноте.
– Это так тяжело, когда ты смотришь на меня так, – пожаловалась она.
– Как?
– С укором, что-ли. Да, я сбежала, теперь тебе легче?
– Нет.
– Я поняла, что идея неудачная, и уже возвращаюсь обратно.
– Ты живешь где-то недалеко?
– Да, – ответила она, совершенно не имея понятия, где и насколько далеко сейчас ее дом.
Они вышли на платформу.
– Так когда же ты теперь поедешь? – спросил он осторожно.
– Может завтра, – предположила она.
– Ты не сильно-то уверенна.
– Я теперь вообще мало в чем уверенна. Еще этот семафор дурацкий до сих пор горит красным, вон, смотри.
– У меня такое чувство, что ты не хочешь возвращаться.
– Сейчас не хочу. Мне хорошо.
– Мне тоже. Я никогда не чувствовал себя настолько свободно. Никогда и ни с кем. Красивый у тебя поезд,– похвалил ее Вениамин, словно она сделала его сама.
– Спасибо, – немного неуверенно ответила Таисия, и впервые внимательно изучив поезд, сделала вывод, что он действительно красив.
– Представляю реакцию отца, если бы я сбежал из дома, – он усмехнулся.
– Наверняка он отправился бы за тобой хоть на край света.
– Это бы его убило. Я ни за что бы так не поступил. И тебе следовало…
Таисия всем своим видом высказала недовольство, парень осекся.
– Извини, это совсем не мое дело, я просто хотел тебе хоть чем-то помочь, как ты мне. Не злись.
– Я не злюсь, – ответила она.
Они стояли на перроне, неподалеку от поезда. В самом конце, там, где крутым поворотом рельсы уходят в густой лес, горел красный огонек. Рядом зарывшись в кусты, торчала сторожка.
– За мной, – воодушевленно скомандовал Вениамин и, схватив Таисию за руку, направился в сторону сторожки.
– Куда мы? – удивилась Тая.
– У меня кое-что есть для тебя… будем считать, что мой тебе подарок к отъезду.
Они добежали до покосившегося здания, пожалуй, единственного, что было так безобразно в этом городке, и осторожно вошли внутрь. Первым шел Вениамин. Он достал фонарик и освятил маленькую комнатку, похожую на сарай и в тоже время благоустроенную каморку – наспех вырезанный стол с березовыми ножками, точно такой же стул, старый самовар, под слоем пыли кое-какой инвентарь по углам, включая веник, с которым еще тем утром встретил поезд странный старик. На стене напротив окна висел металлический ящик. Вениамин дернул его за ручку, та со скрипом отворилась. Затаив дыхание, Таисия наблюдала, как он внимательно заглядывает внутрь. Затем он залез в него рукой, чем-то при этом громко щелкнув. За окном что-то дернулось, будто моргнуло. Вениамин отряхнулся и направился к выходу. Они вышли на свежий воздух, вдыхать настоящую прохладу было особенно приятнее, после затхлой каморки. Воздух был свеж и тих. Все было как раньше, кроме одного – горящего зеленого огонька вместо уже привычного красного.
– Этого не может быть! – воскликнула Тая. Парень молча улыбался.
– Это ты сейчас так сделал? – спросила она, указывая на семафор.
– Одна из хитростей отца. Поезда здесь очень редки, да и станции здесь никогда не было. Это все придумал он, чтобы к нам заезжали гости. Он думал, это как-то поможет, порадует меня.
Вениамин опустил глаза, и только тогда понял, что по-прежнему сжимает руку Таисии. К груди и ко лбу вдруг подкатил жар.
– Теперь я понимаю, на сколько он был прав. Мне никогда еще не было так легко и хорошо.
– И мне, ты вовсе не такой, каким казался сначала.
Сквозь легкий шелест листьев и кустов, и неуверенное шарканье ног о плиты перрона, вдруг прорвался громкий рев мотора. Двигатель поезда застучал и зашипел, в кабине загорелся свет, показался силуэт Капитана. Поезд дважды пронзительно загудел. За деревьями в стороне города показались огни.