– Так. Посмотрим, как ты на это отреагируешь.
Он повернул пару рычагов, от чего поезд издал тяжелый протяжный гул, и медленно потянул рычаг газа вперед. Локомотив зарычал, колеса застучали.
– Тяжело идет, не дотянем, – сказал он. – Сходите в машинное отделение, посмотрите, что там творится, – обратился он к маме Таисии, протянув ей керосиновую лампу. Себе же он достал еще одну и вновь зажег ее.
Женщина взяла лампу и торопливо двинулась из кабины. Со скрежетом раскрыв дверь, она вошла в машинное отделение. Всюду был лед. Он обволакивал стены, пол, потолок и даже двигатель, занимавший большую часть помещения. Двигатель пыхтел и скрежетал, от него летели искры. Было очевидно, что он работает из последних сил. Женщина быстро вернулась в кабину и рассказала об этом капитану.
Очень быстро капитан достал несколько палок и намотал на них обмоченные в керосине куски ткани. Один из получившихся факелов он отдал маме Таисии, второй оставил себе. Затем он подозвал проводницу и показал ей на какой рычаг ей давить пока его не будет.
– А вдруг у меня не получится, – испуганно вытаращила глаза на капитана проводница.
– Не бойся, все у тебя получится, просто плавно толкаешь этот рычаг, вот и все.
– О боже.
Она взволнованно встала к панели и слегка надавила на рычаг. Капитан вышел из кабины. Следом за ним вышла мама Таисии. Они вошли в машинное отделение, где искры от двигателя били в потолок и стены.
– Двигатель вот вот заклинит, – сказал капитан, и чиркнув спичкой, зажег факела. – Надо разогреть его.
Они медленно ходили вокруг двигателя, поднося огонь почти вплотную. Рокот становился мягче, искры прекратились. Поезд ускорялся. Вода струилась вниз по двигателю и, достигнув пола, вновь замерзала. Стоило убрать факел, как металл тут же белел, покрываясь коркой льда.
– Сколько еще ехать, – спросила женщина капитана.
– Я не знаю, – ответил он, слегка покраснев. – Я никогда не проходил через эти пещеры.
– Поэтому вы не хотели ехать? Вы просто боялись.
– Может и боялся, но как видите не зря. Вам тоже следовало бы иногда бояться.
– Я итак боюсь. Я боюсь потерять свою дочь.
Они замолчали, продолжая заниматься делом, которое казалось все более бессмысленным.
– Смотрите, капитан, он гаснет, – указала женщина на факел, огонь которого дергался и угасал.
Капитан ничего не ответил. Его глаза блеснули в темноте и погасли вместе с обоими факелами. Он вздохнул. Женщина замерла в ожидании его дальнейших приказаний.
– Уходим, – резко скомандовал капитан.
Они ринулись к лестнице. Все отделение было покрыто льдом. С трудом держась на ногах, они поднялись наверх и вошли в кабину. Увидев их, проводница облегченно вздохнула.
– Хорошо, что вы пришли, капитан. Рычаг заело.
Капитан был мрачен. Казалось он не слышал ее, да и вообще, был где то далеко. Тусклый свет керосиновой лампы освещал его серое лицо. Женщины замерли. Они боялись пошевелиться. И молча, не говоря ни слова, принялись ждать. Капитан взял канистру и вышел из кабины. Он аккуратно спустился по лестнице и, обойдя машинное отделение, заполненное льдом, сел перед двигателем. Большим, железным, своим верным и преданным другом, закованным льдами, словно цепями. Пыхтя и хрипя, он из последних сил толкал огромную машину поезда вперед, чтобы спасти своего хозяина.
– Давай, мой мальчик, ты же знаешь как ты мне дорог, – он погладил его, оставив свою раскрытую ладонь на толще льда. Лед таял под его рукой. От холода жгло ладонь и сводило пальцы, но не так как жгло на сердце. Он почувствовал гладь металла под рукой. Увидел, как из-за ледяной корки, два горящих глаза устало смотрят на него.
– Давай малыш, – прошептал он.
Два огонька блеснули, и что-то фыркнуло перед капитаном. Он увидел, как подо льдом, слегка приподняв голову, смотрит на него стальной конь. Глаза его запылали огнем, лед затрещал. Он вскинул вверх голову, встряхнув с себя осколки. Капитан, по-прежнему не убиравший руки, почувствовал тепло, исходящее от коня. Он чувствовал, как что-то клокочет в нем, что-то большее, чем обычные механизмы, что-то наполненное жизнью и любовью. Он обнял его, почувствовав как тот, опустив морду ему на плечо, выпустил пар у его уха.
– Я подвел тебя, друг, – сказал капитан. Конь недовольно фыркнул в ответ. – Если мы не выберемся – знай, ты здесь не причем. Это все я. Ты всегда был верен мне. И чтобы не случилось, ты всегда будешь моим лучшим другом.
Капитан погладил его по носу и посмотрел в его глаза. Они уже не пылали как раньше, они догорали тусклыми огоньками.
– Прощай, друг, – сказал он.