Глаза коня блеснули. Он одобрительно фыркнул, вскинул голову вверх и громко заржал. Раздался сильнейший грохот и скрип, непрерывно стучали колеса, поезд мчался, набирая ход. Капитан выбежал в проход между локомотивом и вагоном, поднял металлический люк в полу и дернул за рычаг. Под ногами раздался хлопок, и вагон позади стал отставать от локомотива. Капитан с тоской смотрел, как вагон стремительно отдаляется и исчезает в темноте. Пути обратно нет, подумал он и вернулся в машинное отделение. Лед снова покрыл его железного друга. Наросты на стенах становились все больше, мешая проходу. Капитан открыл канистру, облил пол и стены и, поднявшись по лестнице, бросил керосиновую лампу вниз. Лампа разбилась, и все помещение охватило пламя. Теперь у них было время, время, чтобы во что бы то ни стало, выбраться из этой пещеры.
Капитан вернулся в кабину. Его лицо, черное от гари, было еле различимо в тусклом свете лампы. Они смотрели на него умоляюще, в ожидании хороших новостей. Он почувствовал словно это уже было. Словно выход уже близко. Почувствовал воздух, свежий как после дождя, голубое небо и облака, плывущие по нему.
– Мы близко, – сказал он. – Дамы, держитесь. Сейчас будет трясти.
Он подошел к панели управления. Поезд мчался на полном ходу, и ему ничего не оставалось, как вцепившись в ручки, вглядываться в темноту. Проходя повороты поезд так трясло, что казалось, он слетит с рельс и перевернется. За каждым из таких поворотов капитан ждал появление света. И после каждого из них его уверенность росла. Но просвета так и не было. Внезапно поезд дернулся, раздался скрип колес. "Случилось", пронеслось у него в голове. Он ждал этот скрип и раньше, но к счастью этого не происходило. И вот теперь, когда конец так близок… Ну почему именно сейчас. Нужно успокоиться. Без паники.
– Что происходит? – спросил кто-то из женщин. Капитан не обратил внимания кто, он бросил в ответ, что все в порядке, пытаясь сохранять спокойствие и весь превратился в слух. Он слышал скрежет и с уверенностью мог сказать, что несколько колес заклинило. Но не все. Определенно не все, успокаивал себя капитан. Скрип усилился. Капитан выглянул в окно, из-под колес летели искры. Он почувствовал, как рельсы уходят в очередной поворот, и бросился на пол.
– Держитесь, держитесь, – повторял он.
Проводница нервно постанывала. Мама Таисии стиснула зубы и зажмурила глаза. Она не понимала, что происходит. Их бросало из одной стороны в другую, скрежет металла, гулкие удары, лязг стекол; осколки крупой били в шею и руки. Все перевернулось, уже не было понятно – где земля, где рельсы, где колеса и шум двигателя, где пещера и где темнота, открыты или закрыты глаза. Все одно, все летит, падает, кружится и снова летит. Лишь одна мысль в голове – держись, слышишь, держись. А есть за что? Да. Всегда есть за что. И за кого. Дело в тебе. И только в тебе. Слышишь меня? Ты сама во всем виновата. Слышишь? Очнись…
– Очнитесь! – кричал капитан.
Женщина открыла глаза. Капитан стоял над ней, слегка потряхивая за плечи. Рядом, облокотившись спиной на перевернутый локомотив, сидела проводница.
– Наконец-то, – выдохнул капитан. – Вы потеряли сознание.
– Где мы? – спросила она, поднимаясь.
Капитан пожал плечами. Она огляделась вокруг. Большие хлопья снега падали на белую заснеженную землю. За поездом тянулась глубокая борозда. Впереди стояла стена снега. Словно упавшее облако, закрывающее собой горизонт.
– Что мы намерены делать? – осторожно спросила мама.
– Мы? – удивленно переспросил капитан. – Я намерен привести в порядок поезд. Вернее то, что от него осталось. – Он указал на перевернутый локомотив за спиной.
– А что потом?
– Меня сейчас интересует только это.
Женщина ничего на это не сказала. Она повернулась в сторону снежной стены, внимательно разглядывая ее. Это было удивительно. Неподвижная и пустая, как молоко стена, а внутри бушующая буря с сильным ветром и мерцающими молниями. Капитан подошел к ней. Он заговорил уже тихо и спокойно, будто говоря самому себе, но при этом его слова предназначались женщине.
– Я не знаю ответа на все ваши вопросы. На них можете ответить только вы. Но я знаю одно – растопить холод потерянной души, можно лишь избавившись от страха. Прошлого и настоящего. Надо приручить его и не позволять повелевать собой. Если вы сейчас не вернете свою дочь, то вы потеряете и себя. Вы должны идти.
– Но, как же вы?
– За нас не беспокойтесь, мы не пропадем, будьте уверены. Идите – зачем пришли.
– Спасибо вам, сказала она и пошла.
– Прощайте! – крикнула она, пройдя немного и обернувшись. Капитан и проводница стояли рядом, и махали ей вслед. Когда она обернулась в следующий раз, их уже не было видно. Буря разметала снег вокруг, он бил в лицо, путался в волосах. Мама шла, озираясь на свои следы, чтобы не сбиться с курса. Идти было трудно. Пробираться сквозь снег, который становился выше и холоднее. Если бы сейчас увидеть хоть какой-то силуэт, думала она, любой ориентир.