Она услышала крик в небе и подняла голову. Это был буревестник. Он пролетел совсем низко над ее головой и, покружив, взмыл ввысь. Она следила за его плавными движениями, за тем, как он, опустившись ниже, завис в воздухе, и ей казалось, она ощущает на себе его пристальный взгляд. В какой-то момент он стал угрожающий. Буревестник спикировал вниз, чуть не сбив женщину с ног, и снова скрылся в тумане.
Мама настороженно вглядывалась, ожидая очередной атаки. За спиной послышались взмахи крыльев, она резко обернулась, буревестник коршуном набросился на нее. Он вцепился женщине в спину и плечи, вонзил в нее свои длинные, острые когти и, ударив мощным клювом ей в голову, повалил на снег. Она слышала его угрожающий крик, его тяжелые взмахи крыльев, преодолевающих бурю, звон хрусталиков снега, бившихся друг о друга вылетал из-под его крыла. Все это вскоре исчезло. Остался лишь гулкий, протяжный вопль ветра. Мама лежала на животе, в снегу, не в силах открыть глаза, она ощущала, как жгло голову, израненные плечи и грудь, как снег заползал за шиворот и под рукава. Как он, словно одеяло укрыл ее с головой и становился все тяжелее.
Снег затрещал под женщиной и крупой осыпался, подобно песочным часам. Мгновение, и она провалилась в небольшую лунку во льду, под которым было пусто и темно. Столб света от лунки освещал темную ледяную пещеру. Из расщелины в камнях, торчали небольшие деревья. Под тяжестью льдов, они стояли согнувшись и опустив ветки.
– Зачем вы здесь? – спросил чей-то голос. Это был детский, но довольно серьезный голос.
– Я ищу свою дочь, Таисию, – говорила мама, вглядываясь в темный угол пещеры, откуда доносился голос. В темноте четко вырисовывался силуэт невысоко роста. Он вышел из тени и подошел к маме Таисии.
– Зачем вы здесь? – повторил он свой вопрос.
– Я же говорю, я ищу девочку старше тебя, зовут Таисия…
– Чего вы хотите?
Мама была обескуражена хладнокровием, с которым мальчик задавал эти вопросы, ровно, как и самими вопросами.
– Я хочу вернуть ее.
– Зачем?
– Кто ты? – спросила мама.
– Вы хотите сделать ей плохо?
– Нет, я … – мама запнулась.
– Пошлите со мной, – сказал мальчик и протянул женщине руку.
Она недоверчиво посмотрела на него и темноту вокруг.
– Не бойтесь, – успокоил он. – Все что надо вы увидите.
Рука мальчика была холодная, как лед. Мама взяла его за руку, и неожиданно, темная пещера раскрылась перед ней, как при дневном свете. Вдали плыли красные густые облака, а под ними из земли торчали черные коряги деревьев, словно руки, в ужасе вскинутые к небу. Посреди этого безобразного леса, раскинув свои огромные корни, возвышалось самое большое дерево. Они подошли к этому дереву, и взобрались в большую дыру в его стволе. Внутри оно было еще больше, чем снаружи. В центре блестела вода. Она была светлой и прозрачной. Мама подошла и наклонилась совсем близко. Там, в прозрачном ее сиянии, она увидела комнату дочери. Увидела так отчетливо, как не видела раньше. Таисия сидела на кровати и что-то писала в толстой тетради. Мама наклонилась еще ближе, погрузившись по пояс в воду. Затаив дыхание, она наблюдала за дочерью. За тем как она хмурила и снова поднимала брови, кусала губы, выводила что-то в блокноте, рисуя мир, прекрасней чем он есть на самом деле. Огромный, богатый фантазией мир внутри тонкой струйкой выходил наружу. Мир, готовый взорваться, и вырвавшись, поглотить все вокруг. Какая же она красивая, думала мама. Она никогда не видела дочь в эти моменты, или просто не замечала.
Дверь раскрылась, и в комнату вошла мать. Она набросилась на дочь, в чем-то обвиняя. Слов не было слышно, но все эти ссоры были ясны в памяти как вчерашний день, что был пройден, но не забыт. Мама с ужасом смотрела на себя. Она никогда не думала, что была настолько ужасна. В те нелегкие моменты своей жизни она предпочла устраниться от всего и всех. Она чувствовала злость. Жизнь бежала особенно быстро, и эта злость стала единственным заполнением пустоты в душе. Она ненавидела все, что ее окружало – бардак в комнате дочери, ее непринужденность и свободу мысли, ее настырность и правдолюбие. Она ненавидела, когда мнение дочери не совпадало с ее собственным мнением. В порыве гнева мать выхватила у дочери тетрадь и, разорвав пополам бросила в угол комнаты. Она победила, по щекам дочери текли слезы, и она больше не спорила. Не спорить – это все что требовалось, делать то, что говорят другие, думать как они, быть как все. Неужели это так трудно. Дочь бросилась за тетрадью и, схватив обрывки, прижала их к себе. Она прислонилась к стене и застонала. "Ненавижу, ненавижу, ненавижу…", говорила она, и эти слова острой иглой вонзались в самое сердце матери. Она закрыла глаза полные слез и вынырнула из воды. Она еще долго сидела не в силах пошевелиться.