Мы снова легли спать, повалялись, причём, даже не включая телевизора, затем пообедали (тут смешной момент был: я заявил Фаритычу, что нам нужно сидеть за разными столами, чтобы не было повтора, так он встал и пересел от меня за соседний стол, а вроде не программист), поспали, поужинали, снова переночевали, позавтракали и опять припёрлись в аэропорт.
К тому времени метель уже стихла, благодаря чему, через двое суток ожидания мы всё ж таки улетели.
Весь билет до Хулимсунта стоил 2995 р. (рейс дотируемый, по-сути для местных, потому так дёшево), так я посчитал — мы практически на эту сумму ещё прожили и проели.
Получился эдакий незапланированный санаторий. При том, что в конторах у нас все были уверены, что мы тут заняты важным делом.
Вертолёт был Ми-8, в нём внутри тепло при работающих двигателях. Можно в одной кофте быть и без шапки. Там жесткие откидные скамейки по бокам, а багаж кладётся просто на пол по центру салона.
Из всех фотографировал я один. Это не запрещено, не секретно.
Но местные относятся к полёту на вертолёте, как мы к поездке на автобусе.
Временами летели в сплошной облачности, не было понятно, где небо, где земля. Представляю, что тут было пару дней назад в метель.
Внизу узоры из рек. Загляденье!
В 80-х герои-комсомольцы летали по Северам, осваивая эти просторы. Я тогда видел их по телевизору и в газетах, завидовал им. И вот теперь ощутил то же самое, что и они.
И знаете что? Знаете какая именно Мысль ко мне пришла?
А Мысль такая: «— БАЛИИИН! Ну нафига я залез сюда за тысячи километров от дома?
Надо было сидеть дома на попе ровно».
Думаю, что у комсомольцев в 1983-ем году тут на месте та же самая Мысль возникала.
Или даже на полпути сюда. Правда, за себя скажу, что со временем ко всей этой *ОПЕ привыкаешь и начинаешь воспринимать происходящий экстрим как забавные приключения.
Даже не хватает потом подобного. Скучно становится. Фёдор Конюхов не даст соврать.
Про пожары (Хэппиэнд)
ХэппиЭнд
21 июня 2019 г. в 14:59 я сидел на удобном офисном стуле ИЗО в бизнес-центре «Виктория-Плаза» на Бауманской, 6 (это в Москве), и с интересом изучал макет «Энциклопедии врачей», которую мне предстояло пробно напечатать, собрать, прошить, обрубить и поставить твёрдый переплёт (крышка № 5).
Смущало лишь то, что через всю книгу проходило слово “энцЭклопедия”. При том, что Заказ был передан в печать (присутствовала подпись Заказчика).
В это время пахнуло дымком.
— Хм, дерево горит! — подумал я и принюхался. — Шашлык? Сабрин*? — тут к запаху горящего дерева прибавился аромат горящего пластика, что сразу же начисто отметало всю “шашлычную” версию.
Я сходил обнюхал наши принтера и МФУ, рулонный ламинатор, клеевую машину.
Пахло не от них. И не из щитка. И вообще не от нас, а откуда-то с улицы.
* Сабрина — восточное кафе неподалёку, на Бауманской 7, где Автор иногда обедал. (прим. ред).
Понимая, что вскоре перестану чувствовать изменения запахов, так как привыкну, я осторожно сообщил коллегам:
— Похоже, горим…
Реакции ноль! Все заняты своими делами. Кто-то говорит по телефону, кто-то “залипает” в компьютере.
Особенность ситуации была в том, что в БЦ перекрыта лестница, которая со стороны Бауманской. Чтоб на неё курить не ходили. Подниматься и спускаться приходилось по лестнице в центре здания. В итоге получалось, что скорейший путь на второй этаж …на лифте, а не пешком!
Я заранее спросил у охраны: — Через что надлежит эвакуироваться при пожаре? — ответили, что по лестнице, которая ближе к лифту, она откроется при пожарной тревоге.
И вот тревога прозвучала! Запах дыма был уже совсем ощутим. Всеми. Тем не менее, большинство ещё сомневалось, следует ли им производить эвакуацию или же нет. Хотя голосовой информатор требовал от всех немедленно покинуть помещение. И ложных срабатываний до того так-то не было. Тогда я решительно вышел в коридор, подошёл к двери пожарной лестницы, которая, — О чудо! — оказалась открыта, и встал в проём. В коридор высовывались соседи и с большим сомнением смотрели на меня, надеясь, что всё как-нибудь да обойдётся.
— Уходите из здания! — грохотал я голосом ярмарочного зазывателя. — Чем меньше трупов найдут после пожара, тем меньше будут ругать наше руководство!
Удивительно, но после этих слов “сомневающиеся” переставали сомневаться и сразу же уходили вниз по открывшейся лестнице. Получалось, что я заботился уже не о них самих, а о последствиях для кого-то там, что ломало всю логику их сопротивления.