Он пропел полный куплет и только тогда заметил, что Нина с изумлением и даже с какой-то тревогой смотрит на него. Он смолк, в ожидании вопроса повернулся к Нине и хотел было начать рассказ о бвоих приключениях, но Нина ни о чем не спросила и с преувеличенным вниманием стала разглядывать песчаную пустыню.
Уже когда они возвращались, Нина сказала:
— Моя вторая специальность — нотный библиолог. Это очень старая песня, и ты первый из всех моих знакомых, кто знает ее.
В огромном зале отдыха станции имени Юрия Гагарина Генку встретил светловолосый, совсем молодой еще здоровяк — капитан грузового межпланетного корабля «Нептун-2» Михаил Антонович Дубрава. Он приветливо поздоровался с Генкой и познакомил его со своим экипажем: механиком по электронному оборудованию Алексеем Лисянским, которого все звали просто Алешей, и молчаливым штурманом Григорчуком — дядей Юрой. Сразу же после этого Дубрава и Григорчук ушли, а Алеша повел Генку в кинозал.
Они не успели просмотреть и половины фильма, как их вызвала Нина и потащила Генку прощаться с экипажем «Дружбы».
Как старому знакомому, Генке пожимали руку, желали счастливого перелета. Доктор посоветовал больше заниматься спортом. Зургаб Сулеймановна обещала прислать карту межпланетных трасс, Нина расцеловала его, и под конец Генка неожиданно для всех и для самого себя даже расплакался.
К счастью, вмешался Михаил Антонович.
— Хватит расстраивать парня! Налетели, обрадовались, что человек отбиться не может! — с шутливой строгостью сказал он и, обняв Генку за плечи, увел к поджидавшему их вездеходу.
…Вот уже несколько часов Генка лежит в противоперегрузочной камере. Межпланетный грузовой корабль «Нептун-2», все ускоряя стремительный полет, с каждой минутой на тысячи километров приближает его к Земле. На экране телевизора, расположенном над головой, мерцает яркая голубая звездочка. Это Земля. Где-то далеко остался пустынный Марс с красными песками и синими кустарниками. Генка не успел его даже рассмотреть как следует. С башни космодрома станции имени Юрия Гагарина он видел у самого горизонта белые корпуса заводов и научных лабораторий. Туда уходили ленты асфальтовых дорог, поездить по которым Генке так и не пришлось.
Провожая его, Алексей Никитич советовал побывать на Марсе лет через десять, когда можно будет без скафандра гулять по просторным степям и знакомиться с памятниками исчезнувших марсианских цивилизаций. Алексей Никитич был уверен, что Генке, как любому человеку XXI века, уже все известно о загадках Марса. А Генка так и не осмелился сказать, что ничего на этот счет он не знает, что в то время, когда он рос и учился, люди только начинали штурм космоса. Он даже о Луне знал лишь то, что можно было увидеть в трубу телескопа и о чем рассказывали драгоценные фотографии, полученные по радио с автоматических многоступенчатых ракет.
Незаметно Генка задремал, а когда проснулся, двигатели корабля молчали. Безмолвный корабль — крохотная песчинка в бесконечных просторах космоса -с огромной скоростью несся к Земле.
Пришел Григорчук и помог Генке освободиться от противоперегрузочного костюма. Они вместе пообедали (или позавтракали — Генка так и не разобрался) питательной смесью из тюбиков.
Очевидно, Григорчук был свободен. Упершись головой в край откидной сетки, он повис в воздухе и о чем-то задумался.
Генка тоже молчал и вспоминал виденное на Марсе. Как мало пришлось ему побыть на этой далекой планете! А если бы еще слетать на Венеру, полазить по скалам лунных гор! Все это доступно теперь для большинства мальчишек его возраста. То, о чем могли только мечтать Генкины товарищи, стало будничным и привычным для молодежи этого замечательного нового общества.
Генка тяжело вздохнул. Григорчук скосил на него глаза.
— Чем это ты так расстроен, путешественник?
— Да так…- Генка замялся.- Вот думаю, дядя Юра, как неинтересно было раньше, ну, хотя бы в середине прошлого века. Ни межпланетных кораблей, ни бесплатных кинотеатров…
— Как это неинтересно! — Григорчук хотел сесть, но вместо этого взлетел к потолку и ударился о надувную подушку. Оттолкнувшись, он опустился рядом с Генкой и пристегнулся к креслу.- Ты соображаешь, что мелешь? •- неожиданно горячо воскликнул он.- Да ты же не историк, а начетчик! Вот про папиросы и цены на хлеб ты запомнил… А знаешь, какие замечательные люди жили в то время? Знаешь, что такое война? Война, в которой народ Советского Союза выстоял против фашистских полчищ. И не только выстоял, но и победил! Победил для того, чтобы мы с тобой сейчас забыли само слово война. А строители коммунизма! Разве легко им было в окружении всяких капиталистов-империалистов и других поджигателей отстаивать дело мира на земле и строить, понимаешь, строить при этом все то, что делает нашу с тобой жизнь такой интересной и радостной? Вспомни покорителей целины, героев коммунистических бригад, первых космонавтов. Разве не они проложили дороги, по которым мы теперь так свободно шагаем? А ведь им было нелегко, они были первыми, они не всегда были уверены, что смогут увидеть плоды своей работы. Их вдохновляла великая вера в торжество коммунизма, в наступление того прекрасного «завтра», в котором мы с тобой сегодня живем. У них, у этих замечательных людей героического двадцатого века, мы учимся любить и побеждать. С них, с людей двадцатого века, мы берем пример стойкости и коммунистической сознательности. Потому что именно они создали первое в мире социалистическое государство и им принадлежит заслуга создания коммунистического общества на всей планете. А ты…- Григорчук даже махнул рукой и, не найдя нужных слов, насмешливо закончил: — Эх ты, историк!..
Генка сидел с опущенной головой и не мог ничего ответить. Горячая речь сдержанного Григорчука ошеломила его, заставила по-новому взглянуть на своих современников. Та же мысль, что тогда, на улице Первых космонавтов, сверлила мозг: только бы очутиться опять среди своих товарищей, только бы разыскать эти злополучные «Диогеновы часы» и вернуться в свой родной 1962 год. Уж тогда он сделает все, чтобы быть достойным будущих людей коммунистического общества.
Григорчук вышел. Погруженный в свои мысли, Генка даже не заметил его ухода. Он торопился к Земле. Бесцельно порхая по тесной каюте, Генка представлял себе все то, что он сможет сделать для приближения коммунизма. Память услужливо подсовывала то Величественные корпуса строящихся электростанций, то стройные ряды станков в цехах заводов, то школьные парты со склоненными над тетрадями лицами.
А межпланетный корабль, пожирая миллионы километров, несся между тем вперед, туда, где, мерцая в голубой дымке, поворачивалась на восток планета Земля.
Как Генка и ожидал, на космодроме его никто не встретил. Командир «Нептуна-2» Михаил Антонович предложил ему лететь вместе со всем экипажем в город на вертолете. Генка, разумеется, согласился.
Электровертолет, негромко гудя широкими лопастями двойного винта, плавно взмыл вверх, и за окном, далеко внизу, поплыли зеленые ковры лета, желтоватые поляны, отражения голубого неба в неровных зеркальцах озер.
Дорог почти не было видно. Только многочисленные тропинки, извиваясь, разбегались в разные стороны от круглых площадок микроаэродромов. Пашни тоже почти не встречались. Из киножурнала, просмотренного на станции Юрия Гагарина, Генка уже знал, что основная масса пищевых продуктов изготавливается теперь промышленным путем. Только некоторые зерновые культуры высаживаются на специальных полях, расположенных за пятидесятикилометровой пригородной лесной полосой.