Ян Ларри
Необыкновенные приключения Карика и Вали
Ребята! понравилась ли вам эта книга? Сообщите нам о ней свое мнение, указав адрес, имя, фамилию и возраст. Даш адрес: Ленинград, ул. Лассаля, д. № 2, Ленинградское отделение Детиздата ЦК ВЛКСМ.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Мама накрыла стол большой белой скатертью. Бабушка подошла к буфету. В столовой весело зазвенели ножи и ложки, задребезжала посуда.
— Пироги с луком и с яйцами? — спросила бабушка.
— Да. Ребята давно просили сделать такой пирог, — сказала мама, расставляя тарелки.
— А на сладкое земляника со сливками?
— Нет. Сегодня у нас на сладкое пломбир. Ребята так любят его.
— И все-таки, — заворчала бабушка, — летом полезнее давать детям ягоды и фрукты… Когда я была маленькой…
Но мама, кажется, совсем не верила, что бабушка была когда-то маленькой. Пожав плечами, она подошла к окну и, выглянув во двор, крикнула громко:
— Ка-а-ари-ик! Ва-аля-я! За-автра-акать!
— Когда я была маленькой… — сказала обиженно бабушка, но мама, не слушая ее, легла на подоконник и закричала еще громче:
— Карик! Валя! Где вы?
Во дворе было тихо.
— Ну вот, — заворчала бабушка, — я так и знала…
— Карик! Валя! — снова крикнула мама, но, не дождавшись ответа, села на подоконник и спросила:
— Они не говорили, куда собираются итти?
Бабушка сердито пожевала губами.
— Когда я была маленькой, — сказала она, — я всегда говорила, куда иду, а теперь…
Она поправила скатерть на столе и нахмурилась.
— А теперь они что хотят, то и делают… Хотят — едут на северный полюс, а бывает даже еще хуже… Вот вчера по радио передавали…
— Что передавали? — поспешно спросила мама.
— А ничего. Утонул какой-то мальчик. То и передавали.
Мама вздрогнула.
— Ну, — сказала она, слезая с подоконника, — это глупости. Вздор! Чепуха! Карик и Валя не пойдут купаться.
— Не знаю, не знаю! — покачала головой бабушка. — А только давно уже пора им прийти, а их нет и нет. С утра убежали. И не позавтракали даже.
Мама провела ладонью по лицу и, не говоря ни слова, быстро вышла из столовой.
— Когда я была маленькой… — вздохнула бабушка.
Но что делала бабушка, когда она была маленькой, мама так и не слыхала: она уже стояла посреди двора и, щуря глаза от солнца, оглядывалась по сторонам.
На желтой песчаной горке лежал Валин зеленый совок с погнутой ручкой, рядом валялась выцветшая тюбетейка Карика.
А ребят нигде не было.
Под водосточной ржавой трубой грелся на солнцепёке рыжий толстый кот Анюта. Он лениво жмурился и так вытягивал лапы, как будто хотел подарить их маме.
— Карик! Валя! — закричала мама и даже топнула ногой.
Кот Анюта приоткрыл зеленый глаз, взглянул на маму и, сладко зевнув, перевернулся на другой бок.
— Куда же они делись? — пробормотала мама.
Она прошлась по двору, заглянула в прачечную, посмотрела в темные окна подвала, где лежали дрова.
Ребят нигде не было.
— Ка-ари-ик! — еще раз крикнула мама.
Никто не отозвался.
— Ва-а-ля! — закричала мама.
Гав-агу-агуа! Гау-у! — взвыло где-то совсем рядом.
В боковом подъезде сильно хлопнула дверь. Во двор выскочила, волоча за собою цепь, большая остромордая собака-овчарка. Она с разгону взлетела на горку и стала кататься по песку, поднимая густые столбы пыли; потом вскочила, отряхнулась и с громким лаем бросилась на маму.
Мама быстро отскочила в сторону.
— Назад! Нельзя! Пошел прочь! — замахала она руками.
— Джек! Тубо! К ноге! — раздался из подъезда чей-то громкий голос.
Во двор вышел толстый человек в сандалиях на босу ногу, с дымящейся папиросой в руке.
Это был жилец из четвертого этажа — фотограф Шмидт.
— Ты что же это, Джек? А? — спросил толстяк.
Джек виновато вильнул хвостом.
— Экий дурень! — засмеялся фотограф.
Притворно зевая, Джек подошел к хозяину, присел и, звеня цепью, старательно почесал задней лапой шею.
— Хорошая погодка сегодня! — улыбнулся толстяк. — Вы не собираетесь на дачу?
Мама взглянула на толстяка, на собаку и сказала недовольно:
— Опять вы ее, товарищ Шмидт, без намордника выпустили! Ведь она у вас прямо волк. Так и смотрит, как бы цапнуть кого…