Какое-то время она бежала с ним наравне, но недолго. Заметив, что отстает, притормозил и он.
- Ты че, уже и выдохлась? Дай руку, - предложил помощь.
- Не могу больше, сердце выскакивает... немножко передохнем.
Видя, что она и впрямь еле переводит дух, недовольства высказывать не стал, только заметил:
- А мне хуть бы что.
Зашагал рядом, помахивая сумкой и поглядывая в ее сторону. Марта, расстегнув спереди платья несколько пуговиц, подула в пазуху, достала оттуда носовой платок ("карман там у нее, что ли? "- подумал он) и стала промокать обильно выступившие росинки на разгоряченном лице.
Идти молча было как-то неприлично, но Андрей решительно не знал, о чем можно говорить с незнакомой девчонкой; молчала и она, тоже, возможно, находясь в подобном затруднении. Наконец, ему пришла на память сценка в терновничке, и он сказал:
- Петух у деда красивый... Ты заметила?
- Конечно! Тебе он тоже нравится? - оживилась она.
- А то! Такого на всем хуторе поискать. А еще он смелый и вежливый. Видя, что она слушает заинтересованно и со вниманием, охотно продолжил найденную тему для разговора: - Я был зашел в терен, что напротив груши, карманы освободить. Ну, и он тут с курами в холодке... Делаю свое дело, вдруг слышу: "Куд-кудах!". Глядь, а он совсем рядом. Важно так посмотрел на меня, неначи вспоминает: где это я тебя видел? Хвост дугой, перья так и переливаются, будто райдуга после дождя...
- Надо говорить "радуга", без "и" краткого... Это он у тебя угощения просил, - пояснила Марта, улыбаясь; она тоже все дольше и смелее задерживала на собеседнике взгляд. - Его научил выпрашивать дедушка, но он и другим проходу не дает. Стоит только мне во дворе присесть, тут как тут: "Куд-кудах, дай вкусненького!". И какой умница: возьмет из рук угощение - и сразу зовет подружек, сам никогда не съест. Настоящий рыцарь! Я его очень люблю.
- То-то он и обиделся, когда я уходил, не угостив: что-то бормотал мне в спину. Ну ты как, отдышалась?
- Ой, бежим, уже отдохнула, - спохватилась она. - Только не очень быстро, ладно?
Держась несколько впереди, Андрей стал оглядываться чаще - якобы для того, чтоб не отрываться, а на самом деле - из интереса, каковой начинала вызывать в нем новая знакомая. Оказывается, вовсе она не "подлая", как обозвал он ее про себя там, в балке. Скорее, дажеть красивая. Токо больно уж нежная с виду. Сказано - городская: проходит лето, а она загореть не успела...
Марта, полагая, что привлекает внимание своим жалким видом, в ответ смущенно улыбалась, говоря про себя: не думай, я вынесу это испытание - и бег, и жару, и любые трудности!
- А ты че, в марте, что ли, родилась? - пристроившись о бок и намеренно сбавив темп, спросил он.
- Почему так решил?
- Да у нас это самое... телочку корова в марте привела. Ну, мы ее так и назвали -Марта. Я и подумал...
- Скажешь, тоже!.. - улыбнулась она. - Просто мне дали чисто немецкое имя.
- Поп, что ли?
- Почему? Мама с папой. А они по национальности немцы.
- Ка-ак - немцы?.. ик-карный бабай! - Андрей резко остановился. - Ну и лоп-пух же я!
Марта, проскочившая немного дальше, вернулась озабоченная:
- Что случилось? Что-нибудь забыл?
- Наоборот - вспомнил, - холодно произнес он, поставив сумку к ее ногам. - Забери и возвращайся: тебе со мной нельзя.
- Нельзя? Но почему-у?
- Долго объяснять... Вобщем, я передумал.
0шеломленная неожиданным поворотом дела, Марта, казалось, лишилась дара речи. Недоуменно смотрела, как, набычившись, удаляется ее еще мнуту назад дружелюбно улыбавшийся единомышленник, к которому она успела проникнуться благодарностью и симпатией. Какая ж муха его укусила вдруг?..
Но вот он остановился, словно одумавшись. Помедлив, развернулся и, глядя под ноги, ускоряя шаг, затрусил в обратную сторону. Пробегая мимо, на нее даже не глянул. На этом ее оцепенение кончилось, она кинулась следом, решительно остановила:
- Объясни же, что случилось... Не молчи! Отказался от поиска?
- Ниче не отказался! Вот токо сбегаю за рубахой.
- Но ведь я же взяла и для тебя! ...
- Ну, это самое... Вобщем, я еще седни не завтракамши.
- Я и поесть прихватила.
Запас причин был явно исчерпан, а истинную называть не хотелось. Выручили босые ноги - именно их разглядывал он все это время:
- Кроме того, я забыл про обувку, а там знаешь, скоко разных колючек!
- Почему ж не сказал мне во дворе? - не сдавалась и она. - И я не сообразила, а дедушкины чувяки были бы тебе в самый раз. Хочешь - сбегаю? Сам ведь сказал: дорога каждая минута.
Не хотелось Андрею иметь дело с незнакомыми немцами, но все возможные отговорки были исчерпаны. Ничего не оставалось, как выложить правду в глаза.
- Ежли хочешь знать, то я немцам не доверяю.
- И мне тоже? Но почему? - искренно удивилась она.
- А ну как вы заявились к нам на хутор, чтоб шпионить на фрицев, когда придут.
Пальцы, крепко державшие его руку, враз разжались, лицо потускнело, на глазах сверкнули слезы. Спросила голосом, дрожащим от обиды:
- Ты так решил потому, что мы одной с ними национальности? Раз серый, значит, волк - так по-твоему?
- Ну, не совсем так. Про теть Эльзу, что жила до вас, я бы плохо не подумал, хуть она и немка. Их все у нас знают. Но они с Рудиком куда-то делись, а на их месте - вы. Почему?
- Тетя Эльза - мамина сестра, они даже двойняшки... - Слезы капали с ее ресниц, растекались по щекам, но Марта говорила без всхлипываний, лишь подрагивавшие губы выдавали глубину ее обиды, - Они уехали потому, что на них могли донести фашистам. Или ты не знаешь, что дядя был у вас секретарем партячейки?.. А там, где они сейчас, их никто не знает.
Андрей вспомнил, что отец Рудика действительно был, как говорили, партейный; он в числе первых ушел добровольцем на войну. Ежели все так, как она говорит, то на этот раз погорячился он.
- А твой где отец? - поинтересовался, заметно подобрев.
- Мой папа тоже красный командир и воюет против фашистов!
- Ну, ежели так, - пошел на попятную, - то извиняюсь. Беру свои слова назад.
Однако теперь Марта, отвернувшись, заходилась энергично всхлипывать, тереть глаза и шмыгать носом.
- Здрасьте, опомнилась!.. - Дотронулся до плеча, принялся успокаивать: - Не плачь. И не обижайся: не за себя я испугался, за него. Больше не буду, слышишь? Идем, а то зря время теряем. Видишь, я уже выражовываюсь правильно.
- А как же с обувкой? - улыбнувшись сквозь слезы и перестав всхлипывать, напомнила она.
- А, ерунда, не привыкать!
Обидное недоразумение было так же скоро забыто, как и возникло, а потерянное время решили наверстать бегом. Большая половина проезда оставалась уже за спиной, когда Марта начала-таки отставать; он подал руку:
- Потерпи, вон уже и край виден. Выскочим из этого пекла, а там должен быть свежий ветерок.
Но добежать до краю не получилось: в нескольких метрах от него Андрей сам, выронив ее ладошку и несколько раз прыгнув на одной ноге, сел вдруг посреди дороги.
- Что с тобой, ногу подвернул? - испугалась Марта, видя, что держится за стопу.
- Да вот, екарный бабай!.. - показал осколок бутылочного стекла; из подушечки большого пальца сочилась кровь. - От же не везет - обратно задержка!..
- Зажми ранку и подержи, я - сейчас, - посоветовала она, схватив сумку. Порывшись, достала из нее сверток, быстро развернула - в нем оказались бинты, ватные тампоны, пузырек с коричневым содержимым и небольшие блестящие ножницы.
- Ну ты, Марта, даешь! - удивился пострадавший. - Откуда у тебя все это?
- У меня мама доктор. Отпусти-ка палец. Ну вот, уже и не кровоточит. Смочив ватку потом с его лица, протерла ею пораненый палец и смазала порез йодом; ловко забинтовав, стала укладывать принадлежности.
- Если почувствуешь, что повязка ослабла, сразу скажи: надо, чтоб не слетела, а то все насмарку. Не забудешь? - предупредила, управившись.