- Нет, конешно. Этой мы специально не даем зарасти - ходим по ней на рыбалку. - Он на комаров почти не реагировал.
- А разве тут и рыба водится?
- Еще как водится! Кишмя кишит. Камыш - он ведь не сплошь. Да вон уже и плес виднеется.
Выбрались на плес, подняв на крыло стаи пернатых обитателей. Из оставшихся одни, по мере к ним приближения, исчезали под воду, другие, помогая крыльями, разбегались по ближайшим зарослям. Кроме прибрежных, широким сплошняком тянувшихся к югу на сколько видит глаз, камышовые заросли разбросаны в виде разновеликих островков по всей обширной, на сотни метров, водной глади столь часто, что сразу и не понять, чего тут больше - открытой воды или освоенной растительностью.
- Дай-ка теперь весло мне, - сев на заднюю лавочку и отложив шест, попросил Андрей.
Изготовленное из деревянной лопаты, какими ворошат на току зерно, весло заметно ускорило ход громоздкой посудины. Несмотря на солидную массу (чтоб не рассыхалась, держали в полузатопленном состоянии), она шла резво и уверенно, в чем чувствовалось мастерство кормчего; сзади тянулся расходящийся в стороны след. Но и давалось это кормчему непросто: пот с него катился градом. Ветерок, здесь более ощутимый, нежели на берегу, не был в состоянии обсушивать взмокшего на первой же сотне метров Андрея. И он уже несколько раз зачерпывал ковшиком воду и выплескивал себе на голову.
Марта, впервые в жизни оказавшаяся в столь "опасной" ситуации, поначалу вздрагивала при каждом качке и судорожно хваталась за борта, а казавшаяся ей бездонной пучина страшила и держала в постояннм напряжении.
- Какая темная под нами вода! Аж смотреть страшно... - призналась она. - Тут, наверное, очень глубоко?
- Нет. Редко где два метра. Знал бы, что ты такая трусишка, то и не взял бы, - пошутил он.
- Не такая уж я и трусишка, как ты думаешь!
Чтобы, видимо, доказать это, она встала в полный рост (держась, однако, за веревку, привязанную к скобе в носу лодки), с минуту осматривала окрестности и, покачав головой, села.
- Ума не приложу, как можно отыскать здесь человека, - проговорила безнадежно. - Легче найти иголку в стоге сена...
- У меня есть кой-какие мысли на этот счет. Магнитики, ежли хошь. На месте решим, с какого начать.
- А куда мы плывем?
- Во-он к тому островку. Он не просто камышовый, как все другие, а самый настоящий.
Островок, к которому они вскоре причалили, был, видимо, когда-то кем-то насыпан, как и многочисленные на Кубани степные курганы. Имел немногим более двадцати метров в поперечнике и возвышался над водой почти вровень с камышовыми метелками.
Взойдя на верх, Андрей сразу же занялся изучением округи - искал, не белеет ли где на ближних зарослях парашютный купол. Вниманием Марты завладели изобиловавшие и здесь всевозможные полевые цветы. Обходя их, она каждый нюхала и внимательно рассматривала. Заметив, что внимания ее удостоены и колючие шарики лопуха, он усмехнулся:
- Нос наколешь!.. Выбери два листа покрупнее, сделаю тебе козырек от солнца. А то лицо обгорит и нос облезет, как у меня.
- Ну и пусть! Я нарочно не надела панамку - хочу загореть, как ты. Ой, кто-то смотрит в нашу сторону с холма, - сообщила она тревожно. - Это не Гапон?
- С какого еще холма?
- Да вон же, с деревом на вершине.
- Точно... Токо это не холм, а курган. Нет, это не Леха: рубаха темная. Но на всякий случай спрячемся.
Спустились ниже, присели на кучу прошлогоднего камыша; высокая трава укрыла их с головой. Комары зудели и здесь, он сходил к лодке за сумкой.
- Достань платье и накинь, шея у тебя вся в волдырях, - посоветовал и добавил: - Комарье у нас ядовитое. Прошлым летом мужик рыбалил с лодки да напился и уснул. Так они его чуть насмерть не заели, на харю страшно было смотреть. Ты это... мордочку, как выразился Леха, поменьше подставляй под солнце, загорать нужно постепенно. Ежели и дальше хочешь быть красивая.
Низко, над самыми головами, просвистел косячок селезней. На островок наведалась было длинноногая цапля, но, заметив опасность, улетела, сложив зигзагом шею. Рядом в камыше стонущими голосами перекликаются пара лысух. На куширях у лодки пучеглазые лягухи затеяли громкую перебранку: "Ир-род, ир-род!" - надувая пузыри, ругают кого-то одни; "Ур-род, ур-род! " - вторят им сразу несколько других.
Все это Андрею давно знакомо, привычно и не мешает размышлять о том, как быть дальше, что предпринять в первую очередь. Для Марты - внове: ей казалось, будто попала она в некий сказочный мир - изумительно красивый, волшебный.
- Ты о чем-то размышляешь, - нарушила она молчание. - Рассуждай вслух, может, и я чем помогу. Одна голова хорошо, а две лучше.
- Можно и вслух... Я предполагал, что парашют - он ведь знаешь, какой громадный! - будет на зеленом заметен издалека. Но его пока что не видно.
-Ты считаешь, что он опустился неподалеку отсюда и притом обязательно в камыш? А вдруг в воду...
- Что где-то здесь недалеко - в этом уверен. А что опустился не в воду - парашютом можно ведь управлять с помощью строп. Но конешно: ежли он ранен, то мог угодить и в воду... А два метра, о которых я говорил, это редко где такая глубина, утонуть не должен. Верняк освободился от парашюта, выбрался на мелководье и находится в каком-то из ближних камышовых островков.
- Может, парашют видел тот, что смотрел с кургана в нашу сторону? С высоты ведь дальше видать, - предположила она.
- Стоп, ценная мысля! Зараз встанешь мне на плечи, кругозор увеличится - может, ты обнаружишь белое пятно.
Взошли на верх. Человека на кургане уже не было. Андрей присел на корточки:
- Залазь. Не боись, я буду держать тебя за ноги. Хотя - подожди: принесу шест для опоры.
Шест воткнули в землю, Марта разулась.
- Ой, придерживай, а то коленки трясутся... Да, ты прав: кругозор увеличился. Только вот ничего белого, кроме больших цветов да птиц, похожих на лебедей, пока не вижу.
- Зараз я повернусь лицом к хутору, а ты смотри, но не на воду, а на камыши. Ну, как, -парашюта не видно?
- Нет, Андрюша, нич-чего такого...
- Ну что ж... Жаль, конешно, что и этот магнитик не помог найти иголку.
- Это был уже последний? - спрыгнув, спросила она.
- Нет, и дажеть не главный. - Андрей срезал еще два лопуховых листа и принялся мастерить защиту от солнечных лучей, сшивая края стеблем травы; Марта присела рядом. - Я нескоко раз замечал, - рассуждал он вслух: - когда долго сидишь в лодке - ну, например, с удочками - ути подплывают совсем близко. Не токо они - и лысухи, и нырки тожеть. Но стоит громко чихнуть, как они всей стаей взмывают и уносятся в другое место. Смекаешь? Наш летчик таким вот образом должен обязательно себя обнаружить!
- Хорошо бы...
- Это наш главный магнитик. Ну, а не сработает и он, останется последнее средство: обойти вокруг зарослей, покричать, посвистеть; услышит откликнется. Как думаешь?
- Не знаю... Как ты, так и я, - надо же что-то делать.
Она до крови расчесала ноги выше щиколоток, на что Андрей заметил: Можно подумать, что тебя покусали осы. Натяни шаровары пониже, а то больно по вкусу пришлась нашим комарикам.
- Тобой они тоже, между прочим, не брезгуют. У тебя разве после них не чешется?
- Не так, чтоб очень. У нас, наверно, выработалось на них противоядие. Но у меня имеется и кой-что другое. - Поднялся, сдвинул охапку старого камыша и извлек кусок дернины. Из углубления достал крышку от выварки, затем резиновые сапоги. - Они хуть и дырявые, но ноги от комарья спасают.
Становилось невыносимо жарко, заливал пот. Вид у Марты стал довольно жалкий, и он спросил:
- Небось, и не рада уже, что напросилась в помощницы?
- Я, наверное, на мокрую курицу похожа? Нет, нисколечко не жалею.
- Ну и хорошо. Дальше сделаем так. Отсюда, с вершины курганчика, все видно, как на ладони. Ты станешь вести наблюдение со стороны хутора, садись спиной к солнцу, чтоб не пекло в лицо. А я - от гор. Задача такая: быть все время начеку и вовремя заметить, откудова взлетят хотя бы пятеро-шестеро утей. Тут они летают часто, но которые вспугнутые, те обычно еще и крякают.