- Это как так?– удивленно спрашивает его Ольга парикмахерша? – Что опять царя на трон сажать? А потом, опять свергать? Все снова?
- Никого свергать не надо! – говорит малый, – там самый высокий уровень оплаты труда и социалистическое распределение благ. Представляете? Не в какой такой республике типа Франции, не в Америке этой самой при самой демократической, а именно в королевстве Шведском. Стало быть, монархия и есть самое прогрессивное на сегодняшний день общество.
- Нет! – С осознанием дела сказала на это бухгалтер Елена Сергеевна, – нам как в Швеции, и вообще, как в Европе, нельзя. У нас менталитета для такого социалистического рынка не хватит!
- Какие еще короли? – прокричал Иван, совсем с дуба упали! Двадцать первый век на дворе.
Сначала царя в Кремле посадим, потом опричником расплодим, а потом уже и дворян, словно курей разводить будем, - Ну ты даешь Витька! - высказался Иван, еле сдерживая свой смех сквозь прижатую ко рту кепку…
- Не понимаю я вас граждане? - сказала баба Нюра, - демократию не одобряете, монархию не хотите, в коммунизм обратно не желаете. Так и будем с минимальной корзинкой стоять –топтаться без национальной идеи?
- Голосовать давайте! – раздался тут неизвестный голос с самого конца сарая, с мешков с картошкой, - а то скоро стемнеет уже.
- Правильно, надо голосовать, - поддержал его народ.
Стали голосовать. Посчитали. «За» кибуц высказался только сам дед Егор и тракторист Михаил. Остальные жители села были «Против». Баба Нюра, от греха подальше, воздержалась.
Дед Егор угрюмо, глядя в пол, сидел на ящике с гвоздями расстроенный выбором односельчан. Ведь чего он хотел? Справедливости хотел. Равенства. Чтобы без олигархического доминирования этого, без монополий и вывоза капитала, чтобы всем и каждому по труду его, по совести! А они не поняли. Эх, подумал он в этот момент, видно помирать без социальной справедливости придется…
- Не хотите, как хотите! – в сердцах произнес дед, махнул рукой и вышел из сарая.
Мы с Прохором, хорошо попарившись в парилке его новенькой бани, отдыхали в предбанник, не спеша потягивая светлое пиво.
- Ты смотри - не захотел народ обратно в коммунизм то? – то ли сказал ему, то ли спросил я.
- Да кто его знает? – то ли себе, то ли мне ответил он. - И так поворачивай вопрос и этак. Но в кибуц этот не захотел. Боязно, а вдруг опять полки магазинные опустеют? Хоть живем не богато, зато в магазине все есть. Да и привыкли уже к рыночным порядкам. А деньги – дело наживное.
- Стало быть, посчитали этот вариант путем назад? А людям все же вперед хочется, – высказал я относительно произошедшего, свое оптимистичное мнение.
- Да и вперед, с демократией нынешней, не очень знаем, как идти?- сказал Прохор. - Не придумали еще подходящего политического строя для нашего русского менталитета. Одно только и остается, что любовь и вера.
Была середина лета. В Мошкино стояли замечательные солнечные дни. Колосилась высокая трава, над лугом в танце кружились бабочки и порхали стрекозы. Дед Егор по-прежнему сидел на своем любимом пригорке, и приглядывая за пасущимся на поляне стадом, отмахивался от назойливых мух сжатым в руке, свежим номером «РБК - Дейли»…
Продолжение следует…
Конец