— Выплюньте свою жвачку! — приказал капитан.
— Вас это раздражает? — сговорчивым тоном спросила Циана. — Еще одну-две минутки, прошу вас! Мне это необходимо!
Врач подмигнул капитану, чтобы тот не провоцировал конфликт, и отеческим тоном спросил ее:
— Значит, вас зовут Циана? И назвали вас так не в честь какого-нибудь вашего деда Ценко или бабки Цанки, а в честь химического соединения циана?
Хрононавтка, спеша проглотить необходимое ей время, только кивнула.
— Мне нужно осмотреть ваши руки. Снимите, пожалуйста, куртку и поднимите рукава блузки.
Не понимая, для чего это нужно, она покорно протянула руки для осмотра, но снять чулки отказалась наотрез.
— Ничего, и так сойдет, — примирительно сказал врач, осмотрев ее красивые округлые руки, и низко наклонился к бедру, пытаясь определить, нет ли на нем следов уколов, и вдруг он грузно шлепнулся задом на пол.
Не от неожиданности, нет. Врача-психиатра вряд ли может удивить хоть какой-нибудь человеческий поступок. Просто Циана, привыкшая, что медицинские осмотры тела совершаются роботами-диагностами, импульсивно оттолкнула врача, возмущенная бесстыдным ощупыванием. Но она тут же бросилась к нему, чтобы помочь встать, чуть не плача и прося извинения, так что капитан, хотевший было нажать кнопку звонка, отказался от своего намерения надеть на нее наручники.
— Ох, я совсем не подготовлена для вашего века!
— А к какому вы подготовлены? — спросил с расстояния врач.
— К древним и средним.
— Там вряд ли так церемонились с вами! — сказал капитан, врач же не имел никакого права сердиться на нее.
— Позвольте хотя бы осмотреть ваш язык и глаза.
Чтобы показать язык, ей пришлось выплюнуть часики. Достав красивый футлярчик, она осторожно выплюнула часики, при виде чего капитан выскочил из-за письменного стола, а врач вытаращил глаза.
Циана совершила новую оплошность, но часики уже сделали свое дело, и девушка насмешливо сказала:
— В свободном обществе каждый имеет право жевать, что захочет, не так ли, товарищи?
— Да-да, конечно, — сказал врач, не посмев возразить насчет свободного общества, и повернулся к дежурному офицеру, а взгляд его красноречиво говорил, какой диагноз поставлен. — Однако следует сообщить ее близким.
В сущности, следствие закончилось, и капитан приказал по телефону выяснить, какое из одиннадцати одинаковых имен принадлежит искомому историку. В это время врач, доверительно придвинув стул к девушке, из арестованной превратившейся в пациентку, ласково взял ее за руки — кто ее знает, а вдруг она снова бросится на него! — и обходительно, дружеским тоном попросил ее снова рассказать ему все, даже самое невероятное, сначала.
Циана откровенно забавлялась абсурдностью ситуации, однако врач очень скоро прервал ее, просияв от радости:
— Ах да, эта история мне знакома! И имя совпадает — Циана! А я-то думаю, откуда я все это знаю. Есть такая книга, не так ли? Фантастический роман. И человек, которого вы просили разыскать, — ее автор, верно?
— Но неужели он написал об этом? А ведь обещал нам, подлец, никому не рассказывать! — воскликнула девушка из будущего, убежденная в этот миг, что ненавидит своего изменившего науке коллегу.
Хронолет явно привременился слишком поздно, дабы она не успела повлиять на ход событий. Ей не оставалось ничего другого, кроме как воспользоваться газовым пистолетиком, чтобы выбраться отсюда и немедленно покинуть это неморальное время. Однако ей необходимо было кое-куда зайти, потому что на улицах она не видела туалетов, а от возмущения нетерпение ее возросло.
Капитан приказал одному милиционеру сопроводить девушку, при этом он дал понять, что арестованная опасна. Оставшись наедине с капитаном, доктор сказал:
— Вы поняли? Синдром навязчивых состояний. Прочитала роман и так вжилась в образ героини, что даже автора объявила своим родственником. Недавно был у нас один случай…
И он принялся пространно рассказывать еще более интересный, по его мнению, клинический случай, а капитан терпеливо ждал, когда он кончит, чтобы узнать, насколько опасно для общества это заболевание и какую меру ответственности он должен взять на себя.
Циана задержалась довольно долго. Ей нужно было обдумать, когда и как совершить нападение на народную милицию. Она перебирала в памяти заслуги двадцатого века — теория относительности, начало социальной перестройки планеты, — чтобы не покидать его с таким тяжелым чувством ожесточения. Когда она вернулась, автор популярного фантастического романа уже стоял посреди кабинета дежурного офицера.