* Вместе с тем, из 270 млн. чел. СССР нужно вычесть Ср. Азию и Закавказье, ведших натуральное хозяйство и не участвовавших в системе разделения труда (за исключением отдельных случаев вроде ташкентского авиазавода). Основными участниками СРТ были Россия, Украина, Белоруссия, Приднестровье, Прибалтика - всего около 170 млн. чел. + 80 млн. чел. из СЭВ, подключившихся позже. Т. е. около 250 млн. человек. А в мире после Второй Мировой Войны была создана глобальная СРТ, в которой, разумеется, было задействовано гораздо большее число людей.
* При этом наступает реальный, признанный, кризис, но не очень ясно, в чем его суть. Тогда и до сих пор (на н. XXI века) считается, что какой-нибудь Румынии ничего не стоит создать внутри себя такую же экономику, как в США (см. Кейнса): поскольку существует общедоступный уровень НТП, при котором Румыния сама по себе способна построить такую же экономику, как в США, и никаких пределов тому нет (параметры населения, логистики и т.п. не обсуждались). В СССР стало реально не хватать людей (объявлениями "требуется специалист" стала оклеена вся Москва). Стал складываться рынок продавца рабочей силы, который диктовал условие повышения зарплаты рабсилы всеми правдами и неправдами. Отсюда начинались подтасовки статистики. На фоне повышения зарплат сами отрасли не создаются, отсюда долгострой и недострой. При этом появление новых производств на Западе вело к отказу от ставших уже ненужными недостроенных производств. Сложилась ситуация, когда растет зарплата без прироста продукции; а поскольку при этом регулируются цены, то возникают дефициты на рынках товаров народного потребления (ТНП). Доходило до того, что был введен "поощрительный показатель ТНП на рубль зарплаты", то есть фактически было введено требование производства ТНП независимо от отраслевого профиля предприятия.
* В период 1920-1960 гг. в СССР был источник роста, считавшийся неиссякаемым: сельское население, желающее жить в городах. Соответственно, по деревням осуществлялись оргнаборы желающих с соответствующими обещаниями. Однако, по мере оттока населения в город, снижается число производителей продовольствия. Эту проблему также видели в СССР, ее решали путем повышения производительности труда за счет механизации (тракторы, комбайны и т.д.), для чего нужно создание новых мощностей, для чего требуется еще большее число людей изъять из сельского хозяйства, вследствие чего механизация перестала восполнять производительностью труда отток, что происходило на фоне ухудшающихся природный условий. В отраслях стали появляться замкнутые циклы (вся добываемая руда пускается для производства бульдозеров для добычи руды). Эти циклы можно было высчитать по модели межотраслевого баланса.
* Все это требовало новых людей, которых не было, и стали задействовать страны СЭВ. Так, болгары, как поздно включившиеся в процесс разделения труда, получили наиболее развитые отрасли (электроника и т.п.). Сегодняшней Болгарии, разумеется, никто не собирается передавать современные отрасли, а население страны обратно возвращается из городов в села [при высокой бедности населения].
* В 1961 г. была создана ОПЕК, и произошел первый заметный скачек цен на нефть: с $1 до $2, а в 1963 г. в СССР открыты тюменские нефтяные месторождения, и к началу 1970 г. они запускается на полную мощность, в т.ч. на экспорт, после чего снова начался переход к монокультурной модели. В начале 1980 гг. уже стала очевидной нехватка инвестиций для поддержания отраслей за рамками ТЭК (во внутреннем воспроизводственном контуре), отчего потребовались все большие инвестиции в ТЭК для закупки всего необходимого (поскольку сами уже производить были не в состоянии). По мере роста инвестиций в ТЭК уменьшились инвестиции во внутренний контур, что вызвало его развал и нарастание дефицита. Все это длилось до того момента, пока цена на нефть не упала резко, так же, как она до этого резко росла. После чего наступил финансовый кризис из-за долгов, и государство СССР рухнуло. Так что зависимость от нефти, которую ругают в России в н. XXI века - не приобретение Ельцина или Путина, а долгосрочная тенденция, начавшаяся гораздо раньше.
Лекция 16. Будущее России, часть 2
* Что с этим делать, если вообще возможно что-то сделать? Дискуссия идет, и всем вроде бы понятно, что некоторая модель роста, которую называют старой, не работает, поскольку это была модель пузыря, который сдулся, хотя и не до конца, и его стремятся оживить. Какие могут быть перспективы?
* Первое - некая новая индустриализация. В действительности это звучит хорошо, но бессмысленно. Что при этом нужно сделать в России со 140 млн. чел. н. XXI века, со столь низкой плотностью населения страны? Это случай, аналогичный вышеприведенному примеру с Румынией. Что можем создать сами, даже в случае, если создадим нечто в рамках ЕВРАЗЭС и Таможенного Союза? Только то, что способно достичь уровня 1959 года, что вполне неплохо: тогда производились автомобили, холодильники, телевизоры и т.п. Да, не было разнообразия товаров, но люди жили: бедненько, но честно. Выясняется, что все остальное нужно покупать, а как это делать, если выясняется, что созданная СРТ менее эффективна, чем глобальная СРТ? Поэтому даже с нашей индустриализацией ничего нельзя продать, чтобы что-то купить. Можно начать продавать нефть, но зачем тогда восстанавливать самостоятельную СРТ? Так что индустриализация сегодня не может иметь иную цель, кроме уровня развития 1959 года.
* С другой стороны, чем держалась индустриализация с точки зрения ресурсов? Огромным потоком дешевой, непритязательной рабочей силы из села, и тем, что были открыты социальные лифты: первое поколение - в деревне, второе - в городе на заводе, третье - с высшем образованием в офисе, четвертое - сверхчеловек с глобальными человеческими ценностями. Это был социальный лифт, который все видели на примере разных людей, проходящих данные стадии. Для того, чтобы провести индустриализацию сегодня, нужно, чтобы родители, в большинстве своем имеющие высшее образование и не пыльную работу, предложили своим детям не получать высшее образование и идти учиться в ПТУ в качестве замечательной жизненной стратегии. И при этом чаще всего сторонники реиндустриализации являются ярыми противниками привлечения рабсилы из Ср. Азии и Закавказья, которая могла бы сыграть роль такого "села". действительно, вряд ли стоит расширять миграцию, поскольку настоящая индустриализация требует привлечения столь большого количества людей, что этнический состав России будет выглядеть совершенно иначе. Т.о. об индустриализации можно думать лишь в связке с привлечением огромного количества гастарбайтеров и принятием всех рисков, с этим связанных. Известно, что во Франции, Германии, Скандинавии, где эта категория составляет порядка 10%, имеются серьезные социальные, политические и прочие проблемы, с этим процессом связанные. В России для индустриализации требуцемая доля рабсилы может составить порядка 40-50%; индустриализация в стране еще не была начата, но уже сегодня имеются серьезные проблемы при том уровне миграции, который есть.
* Второе, что предлагается в качестве решения проблемы - действовать по аналогии с другими странами "экономического чуда" вроде Южной Кореи. Здесь проблема в том, что происходит сравнение России сегодняшней с Южной Кореей сегодняшней же. Но Ю.Корея получается вследствие некоторого исторического развития, суть которого - инвестиционное взаимодействие, и начинается эта Ю.Корея с людей, способных работать за $50 в месяц (1 500 р. на н. XXI века), после чего в течение 50 лет создается "экономическое чудо". В России есть люди, способные работать за такую зарплату? Ю.Корея, хоть и считается успешной страной, в число топовых не входит и не войдет, поскольку пределы роста в ней достигнуты. Все ставят в пример Китай, но и здесь та же ситуация: там уже закончились люди, способные работать за $50 в месяц, но готовы работать за $200, и Китай сталкивается с трудностями, поскольку есть страны, в которых люди готовы работать за $50. Западные экономисты понимают это, и даже придумали термин "ловушка среднего уровня развития", когда возникает вопрос о том, куда развиваться дальше. В течение ближайших 5 лет ожидается слом китайской модели, как отягощенной гигантскими деформациями, и это станет поучительным уроком для всех. В этом смысле желать, чтобы экономика России стала "как в Китае", не стоит.