Неолит этого региона изучен крайне слабо. Немногие неолитические местонахождения (Лавровка, Малгет, Кондрашкина Акка, Могильный Мыс и др.) находятся в сотнях километров одно от другого и не образуют кустовых скоплений. Имеющиеся коллекции непредставительны и не дают достаточного набора культуроопределяющих признаков.
Оценивая нарымский неолит, пока можно высказать лишь самые общие соображения: 1) Для неолитической керамики Нарымского Приобья в большей мере характерен отступающе-накольчатый орнамент, в меньшей — прочерченный; 2) Северная часть Нарымского Приобья по своим культурным привязанностям тяготеет к Сургутскому Приобью, южная — к Верхнему Приобью; 3) По мере приближения к энеолиту в орнаментации керамики Нарымского севера все более усиливается роль печатно-гребенчатого орнаментального комплекса, тогда как в южной части этого региона продолжается в «чистом виде» отступающе-накольчато-прочерченная декоративная традиция. Западная (васюганская) окраина Нарымского Приобья на заключительной стадии неолита включается в сферу прииртышских связей, и в орнаментацию местной (отступающе-накольчатой) керамики внедряется ряд элементов гребенчато-ямочной декоративной манеры.
Наиболее весомый вклад в изучение неолита этой территории внесли М.Н. Комарова, В.И. Матющенко, В.И. Молодин, Ю.Ф. Кирюшин, В.В. Бобров, В.А. Зах и др. По мнению В.Ф. Старкова, в юго-восточных областях Западной Сибири (Верхнее и отчасти Нарымское Приобье, значительная часть Среднего Прииртышья) раннего неолита, возможно, вообще не было. Во всяком случае памятники с ранненеолитической керамикой, сопоставимые с зауральским ранним неолитом, на этой территории пока не выявлены. Здесь в это время складывается своеобразная культура с характерными бескерамическими комплексами с кремневым инвентарем мезолитического облика (стоянки Мелкое в Кулундинской степи, Басандайка у г. Томска, Щебаркульская, Б. Ашикуль, Кшеульская, Александровская и др. в Омской обл., Шайтанка в верховьях р. Кети и др.) (Старков, 1980, с. 199). Не исключено, что ранненеолитический возраст каменных изделий из вышеназванных памятников в дальнейшем не подтвердится, тем не менее высказанная В.Ф. Старковым мысль представляется логичной, и мы ниже следуем за его гипотезой.
В каменном инструментарии вышеперечисленных местонахождений преобладают орудия на пластинах и их сечениях, обработанных крутой, реже плоской односторонней краевой ретушью. Представлены вкладыши, резцы, резчики, острия, пластинки с боковой выемкой, концевые скребки (наряду со скребками на отщепах). Встречены треугольные и листовидные наконечники стрел, причем последние обрабатывались сплошной двусторонней ретушью.
Предполагается, что пришедший на смену западносибирскому «бескерамическому» неолиту «керамический» неолит имел восточноуральское происхождение. Согласно построению В.Ф. Старкова, этнокультурные подвижки из Зауралья на восток начались ближе к середине неолитической эпохи. Эти миграционные импульсы были, видимо, стимулированы изменившимися историческими, демографическими и экологическими обстоятельствами. Я имею в виду усилившиеся проникновения в Восточное Зауралье из Предуралья и с Южного Урала носителей гребенчатой орнаментальной традиции, приход в таежное Притоболье откуда-то с юга или с юго-запада кошкинского, а затем боборыкинского населения, улучшение ландшафтно-климатической ситуации в Западной Сибири, что сделало ее удобной для освоения и т. д.
Исходя из локальной специфики верхнеобских древностей, здесь можно очертить три района: 1) равнинная часть Верхнего Приобья; 2) Присалаирье; 3) Алтае-Кузнецкое Приобье. В равнинной части Верхнего Приобья В.И. Молодин выделил особую завьяловскую группу памятников (поселения Завьялово II, VIII, Седовая Заимка II, Крохалевка IVA и др.). Керамический материал фрагментирован и плохо поддается реставрации. Сосуды, похоже, были вертикально-вытянутых пропорций с округлым дном. У некоторых верхний край несколько загнут внутрь или чуть отогнут. Наплыв на внутренней стороне венчика встречается редко и слабо выражен.