Несколько лет назад опубликованы 20 неолитических погребений из Северной Барабы: 14 — в могильнике Протока, шесть — в могильнике Сопка II. Керамика демонстрирует смешение верхнеобской (отступающе-накольчато-прочерченной) и иртышской (гребенчато-ямочной) декоративных манер (Полосьмак, Чикишева, Балуева, 1989).
Своеобразен и погребальный обряд. В 14 погребениях могильника Протока найдены остатки 26 костяков. Лишь одна могила была углублена в материк, остальные помещались на материке или в почвенном горизонте. Авторы предполагают, что над захоронениями (могилы размещались очень компактно) было наземное сооружение, характер которого неясен. Наряду с одиночными погребениями есть парные и коллективные. Так, в могиле 3 погребены мужчина и ребенок, в могиле 4 находились остатки восьми скелетов (пять мужчин, женщина, два ребенка), а в могиле 6 обнаружены кости от четырех покойников, лежавших друг на друге. Захоронения вторичны. Умерший помещался в могилу уже после (частичного?) разложения, так как анатомический порядок сохраняют лишь позвоночник и кости ног. Их положение позволяет считать, что покойников клали на спину и ориентировали головой на север-северо-запад или на север.
С усопшим оставляли посуду, чаще в виде разрозненных черепков. Могильный инвентарь Протоки содержит небольшие каменные топорики-тесла (три экз.), медальоновидные подвески из кости (17 экз.) и из мелкозернистого красноватого песчаника (12 экз.), некоторые другие менее выразительные вещи (Полосьмак и др. 1989, рис. 10–12). Как по инвентарю, так и по погребальному обряду, могильник Протока сходен с неолитической частью кладбища Сопка II в Барабе и, отчасти, с екатерининскими могильниками на Иртыше, что позволило Н.В. Полосьмак и ее коллегам предположить их культурную близость.
Существование населения екатерининской культуры обеспечивалось охотой и рыболовством. О первом говорит разнообразный набор охотничьих орудий (наконечники стрел, копий, скребки и пр.), кости лося, северного оленя, бобра, кабана и др. Рыболовство документируется ихтиофауной и разнотипными глиняными грузилами для сетей. А.И. Петров обратил внимание на факты, позволяющие говорить о рыболовстве на крупных реках, в том числе Иртыше, в зимнее время. В соответствии с этим екатерининские поселения располагались ниже устья иртышских притоков, рядом с полосой чистой воды, свободной от «замора», вблизи так называемых «живунов», где скапливалась зимою огромная масса рыбы.
А.И. Петров относит екатерининскую культуру к первой половине и середине III тыс. до н. э., чему не противоречит радиоуглеродная дата жилища поселения Тух-Сигат IV в Васюганье, где обнаружена керамика екатерининского облика: 4690±100 л. н. (СОАН-1696) (Петров, 1986, с. 14). Могильники Протока и Сопка II (неолитические погребения) выглядят архаичнее екатерининских и скорее всего относятся к несколько более раннему времени.
Для датировки екатерининской культуры важны работы, проводимые А.Н. Панфиловым в западной (ишимской) части Среднего Прииртышья, где находилась зона контактов нижнетобольских и среднеиртышских неолитических культур. На поселении Серебрянка I екатерининский слой лежал выше боборыкинского. В целом же екатерининские древности в лесостепном Приишимье занимают примерно ту же позицию, что и сосновоостровские (Панфилов, 1991). Если это так, то екатерининская культура должна относиться примерно к концу IV — первой половине III тыс. до н. э., что в общем почти совпадает с датой, предложенной А.И. Петровым. Получается, что это финальный неолит или даже рубеж неолита-энеолита. А.Н. Панфилов предполагает, что кокуйский тип керамики в лесостепном Поишимье (считающийся здесь генетическим предшественником екатерининского типа посуды) относится к второй половине V — началу IV тыс. до н. э. На наш взгляд, предложенная А.Н. Панфиловым дата сильно занижена. Судя по общей историко-культурной стратиграфии Ишимо-Иртышья, время существования кокуйского комплекса на Ишиме не идет глубже IV тыс. до н. э.
О предшественниках екатерининцев в Прииртышье свидетельствуют материалы стоянок Бичили I, Крапивка и некоторых других, где наряду с екатерининской выделяется керамика с прочерченным и волнисто-гребенчатым орнаментом восточноуральского облика. В заполнении исследованной на Крапивке I полуземлянки найдена посуда двух названных типов, а также со смешанной орнаментацией (рис. 85, 23). На стоянке Бичили I отмечено перекрывание волнисто-гребенчатой керамики екатерининской.