- Нет! – помотала она быстро головой. – Я не лесбиянка… хотя у меня есть подруги из них…
- Что ж тебе, секс не нравится? – в открытую и без прикрас решил потолковать Ёнгук. Его слишком волновал вопрос о том, откуда растут ноги проблемы и как становятся такими… извращенцами что ли, как избежать тараканов в голове человека при его формировании по мере взросления? Именно таких тараканов, потому что бывают ведь и безобидные, вполне нормальные. Вот например у Рин, регулярно дублирующей себе под нос некоторые фразы на японском и английском, после того, как произнесла их на корейском, привычка переводчика, чтобы не потерять ловкости в языках, боязнь забыть слова. Или эта её неприязнь закрытых дверей в квартире, чтобы всё было распахнуто, всех было видно, всё было слышно. Она выдерживает их запертыми только при ссорах, и то потом отворяет, не пройдёт и часа. Разве мешают кому-нибудь подобные заморочки? Да никому!
- Почему я должна с вами об этом говорить? Я не собираюсь обсуждать личное, - напыжилась Полли Шелл.
- Слушай, я ведь пока по-хорошему, - он аккуратным жестом отвел край пиджака и сверкнул кобурой, чтобы уточнить серьёзность намерений. – Так что давай говорить по душам, иначе придётся по-другому.
- Что вам от меня нужно?! – вскрикнула писательница, отстранившись дальше. – Остановите и выпустите меня!
- Я не слышал ответа. Тебе секс не нравится? Тебя шпилили плохо по ходу всей жизни?
- Прекратите немедленно! Я нормально отношусь к сексу! У меня нет никаких фобий!
- Что же тогда? Трудное детство? Родители не любили? – как психолог допытывался Гук, сбивая с толку женщину, которая запуталась, везут её убивать, насиловать («Размечталась!» - подумал бы водитель, если бы узнал об этом её предположении) или выбивать какую-то информацию для судебного дела.
- У меня были нормальные родители. Они не лезли в мою жизнь и позволяли заниматься тем, чем мне нравилось.
- Ага, картина проясняется…
- Какая ещё картина?! – нервно задергала она приподнятыми руками, и пакет с пончиками едва не упал с колен. Поддержав его, она скомкала его верх пальцами, уже забыв о том, что её соблазнял их запах и она мечтала съесть их горячими. – Что вы ко мне привязались? Я кого-то убила? Я в чем-то виновата? Нет! Выпустите меня.
- Ты серьёзно считаешь, что ни в чем не виновата? – не удивившись, уточнил Ёнгук. Он так и подозревал, что логика этого идейного организатора «моя хата с краю».
- А какие претензии вы хотите мне выдвинуть? – Полли Шелл высокомерно хмыкнула, сделав ударение на «вы», показывая, что не такая хамка и не быдло, в отличие от этого фамильярного, некультурного мужлана.
- Ну… например, из-за тебя убили четырех мальчиков. По-твоему, ты не виновата?
- Я разве просила кого-то это делать? Да, я написала подобные романы, кто-то ими восхитился и решил реализовать, но разве я виновата в этом? Я что, отвечаю за поступки всех, кому взбредают в голову дебильные мысли? – предсказуемым путем оправдалась Полли Шелл.
- Эти мысли изначально родились в твоей голове, то есть, это твои мысли – дебильные?
- Я имею в виду реализацию написанного. Писать можно что угодно, но я же различаю выдумку и жизнь.
- Что угодно? Правда? – Они въехали в неблагополучный район и, снизив скорость, покатили по сырым переулкам. – Когда даже маленькие дети могут наткнуться на порнографию в интернете, прочитать любую дребедень, увидеть вот это «всё что угодно», ты считаешь, что надо не сдерживать себя и творить всё подряд?
- Почему я должна отвечать за чьих-то детей? – хмыкнула Полли Шелл. – Вы на меня вообще все грехи повесить решили? Пусть за ними следят родители, если не хотят, чтобы они увидели что-то плохое.
- Ну вот за тобой же не уследили, ты делала, что хотела, как только что призналась.
- И что из этого плохого вышло? Я самостоятельная женщина, зарабатывающая деньги, у меня есть друзья и, как вы заметили, личная жизнь тоже есть. Что плохого в моём воспитании? – Ёнгуку захотелось шлепнуть себя ладонью по лбу, или стукнуть пассажирку. Нет, ну это невозможно! Как, правда, как объяснить дураку, что он дурак? К слову, спорят с дураками тоже только они же. Может, и пытаться не стоит?
- Ты что, не понимаешь, что когда подобное твоим романам становится общедоступным, дозволенным и распространенным, то это признаётся нормой? Ты не понимаешь, что читающие это люди находят своих единомышленников, хотя их таких пять из нескольких тысяч, объединяются и решают, что раз об этом пишут, то это уже существует, то это реальность, которую можно воплощать? Ты не понимаешь, что без твоей писанины им бы это не пришло в голову? Это ты зарождаешь прецедент, а они лишь следуют по проторенной тобой дороге. Ты понимаешь, что на тебе есть ответственность?
- Я не согласна, - моргнула сквозь толстые стекла мисс Шелл и Ёнгук шумно выдохнул. Впереди, возле одного подъезда, у которого сгрудились мусорные баки, стояло несколько темных теней, к которым и подъезжал адвокат, притормаживая. Женщина разглядела людей и напряглась сильнее. – Вы хотите меня убить?
- Нет, - честно сказал Гук и заглушил мотор, но двери пока ещё не открыл. – Я хочу понять, почему тебе нравится этот гребанный слэш.
- О причинах желаний спрашивать не принято.
- Разговариваешь цитатами великих? Очень забавно, но всё-таки объясни, почему тебя, если бы не некоторые нюансы, здоровую телку, прельщает ебля мужиков, а не этих же мужиков с тобой, например? Потому что они на тебя не посмотрят? Или что?
- А вы что, гомофоб? – презрительно повела носом мисс Шелл.
- Да ебёна кочерыга! – воскликнул Гук, не выдержав. – У таких как ты вообще аргументация бывает?! Бывает ход мыслей, а не «одна извилина топчется на месте»?! Я что, притесняю геев? Собираю подобие ку-клукс-клана против голубых и мочу их из пушки, разъезжая по Нью-Йорку? Ты понимаешь что такое «гомофоб», блядь твою на лево?! – ошарашенная взрывом благого мата и ярости от оппонента, Полли Шелл притихла, усомнившись, что решение не убивать её может быть конечным.
- Я прекрасно знаю значение этого слова… - промямлила мисс Шелл. – Но вы же не станете отрицать, что относитесь к этому с неприязнью?
- А как я ещё должен к этому относиться? Я – нормальный мужик, испытывающий стыд за то, что мои собратья по полу накручивают на себя цветные шарфики, ходят в качалки, чтобы нравиться другим качкам, делают эпиляцию, жарятся в солярии и трахаются друг с другом. Я могу это игнорировать, пока эта злоебучая зараза мозга не перекидывается на баб, начинающих косить под этих же мужиков, только в какой-то лесбийской вариации… в результате педикам бабы не нужны вообще, а бабам нужны только педики. Пардон, а мне куда воткнуться? Я не имею права на мнение? Ты знаешь, какой категорией людей почти не занимаются законники и правоведы? Гетеросексуальными мужчинами молодого возраста. Феминизм, ЛГБТ, права детей, пенсионеров, подростков, беременных, психов, кого угодно, только не обычных, нормальных мужчин. Не кажется это странным? Нет, я не спорю, что нам это не нужно, к счастью, мы сами за себя можем постоять и в какой-то степени это зазорно, чтобы за нас впрягался кто-то. Но лично у меня возникает ощущение мирового заговора извращенцев против тех, кто адекватен. И я готов его поддержать из-за единственного довода: семь миллиардов как-то слишком дохренища для этой планеты, поэтому если половина станет гомосексуалистами, перестав размножаться, то население прилично уменьшится и Земля вздохнет с облегчением. Поэтому, конечно, если бы я жил желанием изничтожить человечество и возрадоваться его гибели, я бы присоединился к вашим, и пропагандировал все те же свободы и аморалку. Но пока, увы, я расположен спасти как можно большее, а не уничтожить.