- Господи, вы совсем что ли? Намешали совершенно разное! Приплели бедных гомосексуалистов к мировому заговору и раздули из них несуществующую проблему, из мухи слона. Речь всего лишь о том, что каждый человек имеет право быть таким, каков он есть, - поучительно изрекла Полли Шелл и ещё раз пальцем подтянула очки. Ёнгук устало на неё посмотрел. Они говорят на английском, но как на разных языках. Пропасть. Ноль. Невежество и узколобость. Он с малых лет приучен смотреть шире, отвечать за всех, а не только за себя, анализировать, наблюдать тенденции, видеть не только конфликт локальный, но и глобальный, где идёт борьба на высшем уровне, стран, государств. Из мухи слона… и эта женщина, не умеющая сопоставлять факты и следить за происходящим в мире, считает себя писательницей и интеллектуалом? Ради интереса она могла бы посмотреть статистику рождаемости, демографии, заключения браков и разводов в странах, где узаконивается беспредел и других, где сохраняются рамки. Могла бы посмотреть отчеты о суицидах, развитии, благополучии и преступности, здоровье, особенно психическом, в странах, где всё можно, и где можно не всё. Могла бы пошуршать в учебниках Всемирной истории и узнать, от чего погибали цивилизации и при каких обстоятельствах, как примитивные варвары, не знавшие выпивки, гомосексуализма и даже письменности, приходили на смену грекам и римлянам, изобретшим поэзию, воинское искусство, контрацепцию и принявшим полную вольницу в поведении. И не просто приходили, а завоёвывали, сменяя гнилую кровь на новую, свежую, не разложенную прогрессом и развитием, но, главное, свободой нравов, когда кроме самого себя уже ничего не идентифицируешь как ценность, когда вместо патриотизма нацизм, вместо самоуважения самолюбование, вместо заботы о ближнем безразличие, закамуфлированное под толерантный девиз «никто не имеет права вмешиваться в чужую жизнь». Столько всего завертелось в голове у Ёнгука, но желание доказывать и объяснять пропало напрочь. В таком возрасте уже никого не исправить, никому ничего не объяснить. Не пытаясь вникнуть и узнать, уткнувшись в важность, порожденную кое-какими достижениями, вроде изданных книг и корочкой из какого-нибудь университета, Полли Шелл считала себя куда более знающей, чем какой-то адвокатишка, хотя, наверное, не обладала и половиной всех знаний и опыта, которые он нажил. И с этим уже ничего было не поделать.
- Выходи, - отворил дверцы Ёнгук и сам открылся со своей стороны, отстегнув ремень. Полли Шелл несмело вышла, видя, что их, а вернее её, окружило несколько человек в масках и черной кожаной одежде.
- Что вы будете со мной делать? Насиловать? – всё-таки произнесла она, и Гук засмеялся.
- Насиловать? Тебя? Брось, тебе же это не нравится, когда мальчик с девочкой, и всё такое.
- Тогда что?
- Я вдруг понял, что люди – они как еда, - философски промолвил мужчина. – Если подгнила, заплесневела или подпортилась, то уже несъедобно. Лучше выбросить, чтобы не подгнило всё вокруг. И поскольку в твоей голове особенно много помоев, мне кажется логичным, что ты должна питаться тем, что тебе по уровню, - Гук вытащил пистолет и направил на неё, кивнув на мусорные баки. – Жри.
- Что?! Вы… да как вы смеете?! Я подам на вас в суд! – кто-то из людей в масках толкнул её в плечо, по направлению к мусорке, расступившись и открыв проход к ней.
- Дерзай. При первой же попытке ты обнаружишь себя по частям в соседних Штатах, - улыбнулся адвокат, присев на капот, но не отводя от неё дула. Одну ногу он подогнул и поставил на бампер. – Давай, Полли, потом закусишь пончиками. Приятного аппетита.
- Да вы… да ты! И ты смел называть меня извращенкой? Ты больной! Ты псих!
- Это наследственное, - Гук переглянулся с Химчаном, на губах которого заблестела ухмылка. Преодолевая вопли и сопротивление наказуемой, Джело подопнул её к дурно пахнущим пищевым отбросам, толкнув так, что она упала на колени, на мокрый колкий асфальт. Дэхён подошёл к ней и, возвышаясь, скрестил руки на груди.
- А ты бы предпочла, чтобы тебя грохнули? – Санха рядом с ним погладил явно видный револьвер.
- Ублюдки, уроды! – не решаясь даже тронуть то, что лежало выброшенным, свалкой воняющей прелости и гнили, мисс Шелл отвернулась от этого. Санха достал пистолет и щелкнул предохранителем.
- Ты писала о тех, кто тебе нравится, - присел на корточки рядом с ней Ёндже. – Но убивала их в своих фантазиях. А ты нам не нравишься совершенно, однако мы тебя и пальцем не трогаем, сдерживаемся. Так кто же хуже, а?
- Мы вообще лапочки, - прельстившись запахом пончиков, достал один из них из пакета Гук и принялся его уминать, глядя на молодую женщину, которую ему не хватало сил даже возненавидеть. Тупая, ничего не понимающая бестолочь. Презрение не повод для убийства, пусть даже она и была причиной чьих-то смертей. Настоящая победа – это не нейтрализация противника, а умение доказать ему, что он не прав. А когда доказать невозможно, то и связываться не с кем. Эх, какую мечту о Шерон Стоун она ему разрушила! Так надеялся поработать с красивой умной дамой, но в жизни всё иначе, в жизни даже основной инстинкт великолепной и жгучей страсти между мужчиной и женщиной превращается патологическим воображением некоторых людей в неосновной, какой-то добавочный, гомосексуальный. И они пытаются выдать его за что-то верное.
Посмотрев, как запуганная и вынужденная их жертва принялась заталкивать в рот какую-то помойную гадость, Ёнгук вздохнул и убрал пистолет. К нему подсел Чоноп, наблюдавший за правосудием поодаль.
- У тебя безграничная фантазия, когда что-то касается мести, - заметил парень.
- Да ладно. Вот кое-кто бы её ещё и обоссал. Мы сегодня крайне милосердны.
- Как думаешь, она перестанет писать всё вот это своё?
- Писать может и не перестанет, но издавать и показывать людям прекратит, - Гук дожевал и отряхнул руки от сахарной пудры. – А если так, то ей придётся сменить работу, может, что-то более полезное станет делать и, кто знает, когда-нибудь одумается. Хотя я в это слабо верю. Горбатого могила исправит, - по переулку разнесся звук выворачивающегося желудка. «М-да, - задумался юрист. - Удивительно, с каким трудом в человека всякая дрянь влезает, и с какой легкостью из него она выходит. Иногда даже в письменном виде».
ЭпиЛог№1
Дэхён дал Рэй номер телефона Джей-Хоупа, чтобы прилетев в Сеул она смогла через него найти того, кого хотела. А она очень хотела найти, отыскать, обнаружить, встретить человека, который перевернул её душу, который много лет являл для неё пример для подражания, образец святости и героизма, икону для поклонения. Иногда становилось не совсем ясно, как мужчину ли ещё она его любила, или как никогда не существовавшего выдуманного персонажа трагического эпоса, который тем и был замечателен, потому и был любим, что несбыточен, эфемерен. И вот, он всё-таки есть, реальный, на одной с ней планете. Никогда в жизни она так не боялась перелётов на самолете, как в этот раз, спеша из Нью-Йорка. Казалось, вся судьба поставлена на кон, и не только её. Ей никак нельзя позволить, чтобы с ней что-то случилось. Она должна добраться до конечной цели, а уж после – хоть трава не расти.