Сольджун воззрился в её глаза и, зачем-то, сам не зная зачем, взял её за руку.
- Спасибо, что разрешила. Я не смог бы сделать это против твоей воли.
- Да ладно? – ухмыльнулась Айли. Назад ещё можно было завернуть, оставить при себе это сладкое, но терзающее знакомство с неосуществимым и неизвестным продолжением (а то и без него). Какая-то часть существа захотела заплакать, не отпуская от себя азартное приключение. Но уместен ли азарт по сравнению с грядущей помолвкой, когда жизнь станет комфортной, налаженной и перспективной? С Сольджуном горит одна перспектива – на горячий секс. Хотя и в этом Айли могла заставить себя усомниться. Её опыт показывал, что обжигающее на подступах может оказаться совсем иным при непосредственном процессе.
- Теперь не смог бы, - молодой человек взял её за вторую руку. – Готова? – журналистка кивнула, не отрывая от него глаз. – Бывает любовь забывают, забивают, выбивают, завивают, изливают, прознают, знают знание, осознание, сознание познают и не узнают неузнанные узы разрывают, взрывают, рвут… - взгляд Айли затуманился, падая в неглубокую темноту, из которой её должны были вернуть только после того, как ненужные слайды памяти будут изъяты. Подняв руки к её лицу, спящему с открытыми веками, Сольджун взял его в ладони. – Прости. Всем так будет лучше, - подавшись вперед, он горестно затормозил, но, не удержавшись, поцеловал девушку ещё раз, зная, что никогда уже не позволит даже показаться ей на глаза. Она невеста Ёндже. Да будет так.
Айли шла ставить чайник на кухню, когда услышала громкий и требовательный звонок, повторившийся для верности. Удивленная, она обнаружила за дверью Ёндже и, после некоторой паники, помня, что не накрашена и толком не одета, а ведь это её жених, перед которым хотелось бы хорошо выглядеть, девушка лишь под уговорами сдалась и впустила его. Он вошёл в кожаной одежде, такой эффектный и взбудораженный, что она невольно им залюбовалась. Глядя на его черную куртку и штаны, она с удовольствием отмечала, что он выглядит именно так, как ей безумно нравится. Эта его кожаная экипировка манила и возбуждала. Было в ней что-то такое, чему хотелось отдаться без остатка.
Спустя несколько дней Ёндже представил Айли отцу и брату, которым она очень и очень понравилась. Оставалось знакомство с мамой, которая не приехала из Сеула, занимаясь там домашними делами. Родители корреспондентки, как и сестра, жили там же, так что они договорились поехать перед Новым годом на родину, перезнакомиться со всей родней и, хотя Айли неофициально уже приняла кольцо и начала носить его на безымянном пальце, организовать нормальное обручение. Ёндже сделал пометку в голове, что с сестрой Айли надо попытаться разминуться, ведь она однажды видела его среди золотых. Вдруг узнает? Кроме этого у него не было больше никаких проблем. С каждым днем он всё сильнее влюблялся в девушку, которую нашёл, вернее, которую ему подарил случай, всё меньше хотел отпускать её от себя хоть на день и всё труднее представлял свою жизнь без неё. Жизнь, раньше принадлежавшая только исполнению долга, обретала и второй смысл, и Ёндже не собирался задумываться о том, который из них важнее. Пусть те, кому недостаёт ума и сил, выбирают что-то одно: любовь, дружбу или работу. Он сумеет совместить и сохранить. Он должен. Потому что он – золотой, а они могут всё, когда вместе и действуют сообща. Ведь в одиночку счастье недостижимо, и иногда нам в нем оказывается помощь оттуда, откуда мы не ждем, и о которой даже не подозреваем.
* * *
Наслаждаясь долгожданным, хоть и небольшим отпуском, подходящим к концу, Ёнгук попытался всё свободное время уделить Херин и дочери. Будто зная, что он не занят делами в этот период, рок послал супруге простуду и она, расслабившаяся и болеющая, слегла на всю неделю в постель, так что, к удовольствию юриста, он находил её там в любую минуту, а она не отказывалась от его методов лечения. По сравнению с тем, чем он занимался в роли адвоката и главаря шайки, наводить кашки на завтрак и приносить чай с лимоном в спальню казалось истинным восторгом. Гук отказался от гостей и каких-либо посещений, закрывшись на заветные семь дней, и выкроив из них только некоторое время для спортзала, чтобы не потерять форму. Как бы ни хорошо было в его тихом гнездышке на троих, чей покой нарушался только плачем Бомми, пора возвращаться к реальности подкралась, и вот, завтра снова нужно было ехать в офис, уточнить у Химчана, есть ли какие насущные проблемы, ввязаться в нескончаемые заварухи. Захватив у консьержки почту на своё имя и рекламные проспекты всякой ерунды, Ёнгук поднялся в квартиру, вернувшись после занятий на тренажерах. Дом немного оброс хламом за то время, что Херин отдыхала под его неукоснительной заботой. Он мог возиться с дочерью, кормить её и мыть, приготовить на всех еду и запустить стиральную машину, но содержать несколько просторных комнат в порядке – выше его возможностей. Но вставать жене с температурой он категорически не разрешал. Благо, та продержалась три дня и спала. Поэтому он обнаружил молодую женщину на ногах, колдующую что-то у плиты. Подойдя к ней сзади, он обхватил её под грудью и страстно прижался к спине, уткнувшись за ухо и принявшись целовать все доступные участки кожи. Херин поежилась, засмеявшись.
- Тише ты! Обожгусь! – отпрянула она от парящих из-под крышек кастрюль и развернулась в его руках.
- А зачем ты встала? Я же обещал, что в отпуске буду тебя баловать, - он поцеловал её губы.
- Последний вечер. Я же должна заиметь совесть и устроить тебе нормальный семейный ужин?
- Как самочувствие?
- Всё уже нормально, - она положила ложку, и некоторое время томно смотрела, как Гук забирается руками под подол халата, гладит и аккуратно мнет её бедра, прижимаясь к ним своими. Полы халата распахнулись, и к её обнаженной плоти прильнула ткань его брюк, под которой чувствовалась родная твердость, рвущаяся к ней. – Не устал в своём фитнесе?
- Напротив, зарядился бодростью, - юрист потянул её на себя и впился губами в шею, заставив кожу покрыться мурашками, а приятному чувству внизу живота усилиться. – Ты же знаешь, что спорт и тренировки приводят в тонус.
- Да, я собиралась походить с тобой, но простуда… - Херин чуть отвела его лицо, осторожно взяв в свои ладони и посмотрев ему в глаза. – Хотела сказать тебе, что я и в ближайшее время вряд ли смогу туда ходить. И вообще, намереваюсь сильно поправиться и быть пышной булочкой, - Ёнгук с хитрой улыбкой попытался понять, в чем смысл этого предупреждения, предугадывая подвох.
- Ты хочешь проверить, буду ли я любить тебя так же, если ты изменишься? – он прижал её к себе крепче. – А ну попробуй убить во мне желание спариваться с тобой сутки напролет, - Херин рассмеялась.
- Нет, суть не в том! – обняв мужа, она поднесла губы к его уху. – Как ты и хотел, у нас скоро будет ещё один малыш.