* * *
Вернувшись с дежурства, Рэй медленно разделась и, как никогда прежде вяло и безжизненно, прошла под душ. С тех пор, как она убежала месяц назад из Тигриного лога, это было её обычным состоянием. У неё хватало сил только на выполнение автоматических действий, не хотелось ни о чем думать, да и не получалось ни о чем, кроме того, что она навечно застряла в любви между Лео и Дэхёном. У неё не получалось отпустить окончательно Лео, поэтому она не могла шагнуть дальше к Дэхёну, и это была такая мука, что проще было не шевелиться, застыть, отказаться от личной жизни вовсе, чем пытаться сделать выбор, впрочем, его уже и не было.
После того, как золотые оттащили от неё одичавшего Лео, они попросили уйти её в гостевой домик. Переваривая произошедшее, Рэй сидела в нем и через себя пропускала всю ту боль, все те страдания, которые пережил Лео. Сколько всего он совершил! И вновь стал немым, хотя раньше был им по собственному желанию, а теперь из-за травмы. Она должна помочь ему снова, вытащить его из этого состояния, вернуть к полноценной жизни. Ему нужны любовь и поддержка, необходимы. Если бы она не сдалась и пришла раньше! Если бы не поверила, что он погиб! Сокрушаясь, Рэй сидела на кровати, обхватив голову руками. Судя по воцарившейся на дворе тишине, ученики и адепты разошлись по занятиям. И в этом молчании, пронзившем всё её существо и душу, Рэй ненавидела себя за то, что предала любовь, остановилась, не пришла под стены Тигриного лога лет пять-шесть назад, да так, чтобы не сдвигаться с места, пока не вернётся Лео. Почему-то она подчинилась его желанию совершать подвиги и отдаться долгу, почему-то отдала его войне и сражениям. Она была слишком юной, упорной и твердолобой, но недостаточно убежденной и уверенной. Но теперь, когда он всё-таки жив и нуждается в очеловечивании, Рэй будет рядом и выдержит всё.
Лео вошёл бесшумно в комнату. Девушка подняла на него глаза, полные слез. С минуту они смотрели друг на друга, пока он не кивнул ей, начав отступать. Он звал её за собой куда-то. Несмотря на то, что он едва не набросился на неё, Рэй продолжала верить в то, что он ничего ей не сделает. Поднявшись и пойдя за ним, она смотрела сзади на его спину под рубашкой, широкую, мощную, на его плечи, что, казалось, как плечи атлантов, способны держать на себе небесный свод. И под этой тканью столько шрамов, столько следов ран и битв, побед над смертью, сотворенных добрых дел! Рэй не сразу заметила, что они спускаются ниже и ниже, и поняла примерно, куда они идут, когда они обошли опустевшее в этот час общежитие (запоздало разум уловил, насколько оно подновленное, и даже второй этаж кажется обжитым) и вышли с территории монастыря к обрыву. Узкая тропа вела на поляну, усеянную ступами и надгробными памятниками – кладбище обитателей Лога. Они сделали небольшую паузу, прежде чем продолжить путь. Лео повернулся и убедился, что Рэй идёт дальше. За кладбищем находилась когда-то потрепанная и ветхая изба, в которой мог бы жить лишь один человек. Но было время, когда проникнувшая сюда под видом мальчика школьница умудрилась потеснить на узкой кровати воина-привратника и разделить с ним сон под одной крышей.
С краю, чуть в стороне от более старых, или и вовсе древних захоронений, виднелась недавно поставленная плита, на земле вокруг которой ещё не притопталась и не осела рыхлость. Парень, погибший в Нью-Йорке при разборках с одним из мафиозных кланов… он уже был доставлен сюда, и обрел вечный покой там, где, несомненно, был больше всего когда-либо свободен и счастлив. Теперь его душа станет горным духом. Рэй не выдержала и заговорила, глядя на могилы:
- Тигров, должно быть, стало больше… - Лео остановился и обернулся. Проследив за её взглядом, он кивнул, но не просто так, а действительно подтверждая информацию. Рэй и тогда, когда жила здесь, не знала толком, сколько же этих хищников прячется в лесах выше, за садами Тигриного лога. Речь когда-то шла о тигрице с тигрятами, но они уже давно выросли и, возможно, теперь со стороны скалистого подъема, непроходимой чащи по другому склону Каясан Лог охраняет полтора десятка здоровенных и опасных представителей семейства кошачьих. Девять лет назад Рэй могла бы поверить, что их кормят исчезающими из монастыря адептами, но теперь в ней уже нельзя было зародить веру в подобные глупости. Золотые и монахи её юности сошлись в одно, став из мифического воинства света живыми и существующими борцами с преступностью, впрочем, такими же нелегальными, как и она сама.
За всеми пирамидками и каменными изваяниями завиднелось то жилище, которое ожидала улицезреть Рэй, думая, что Лео ведёт её подальше ото всех для, хотя бы письменных, объяснений с глазу на глаз. Именно с этого она хотела начать встречу с ним, но лучше поздно, чем никогда. Однако жилище сразу не узналось. Это была не покосившаяся хибара на нестройном фундаменте. Основа была укреплена, и вместо когда-то шести валунов, на которых возвышалось строение, лежал плотный и внушительный фундамент, сложенный будто бы недавно. В периметре он разросся, и на нем расположилась уже не комнатка со скрипучей дверцей и узким окном, а дом, постройка с небольшим крыльцом, с фасада которой уже можно было понять, что внутри две или три комнаты. Рэй удивилась перемене, не понимая, зачем в этом отдаленном краю кому-то уютные личные апартаменты? Лео замешкался перед входом, но, в конце концов, потянул за ручку. По тому, как хозяйски он за неё взялся, девушка поняла, что всё это сделано его собственными руками. Возможно, кто-то помогал, но большую часть строительства выполнял именно Лео. Они поднялись по трем ступенькам и оказались внутри. И тут же, не прошло и двух секунд, высоким и веселым детским голосом прозвучало:
- Папа! – Рэй опешила, едва не повалившись назад, но придержавшись за дверной косяк. Глаза заметались в поисках источника звука. Они опустились и обнаружили бегущего к ногам Лео ребенка, которому было между годом и двумя. Крепкий черноглазый мальчишка ударился бы о мужчину, не затормозив вовремя, но тот поймал его, подхватив на руки, и, прижав к себе и поцеловав в крошечный нос, повернулся к Рэй. Загнанность, страх, но непоколебимое чувство собственности и любви к тому, кого он держал перед собой, затаились в глазах Лео. Он смотрел на Рэй и ничего не ждал, он прекрасно понимал, что будет дальше, что должно быть дальше. Девушка не нашла слов. Она онемела точно так же, как и тот, которого мечтала разговорить второй раз за его жизнь. Внутренняя дверь, ведущая, судя по всему, в спальню, открылась, и оттуда появилась фигура. Женская. Ещё пребывающая в прострации и непонимании, Рэй тряхнула головой, сосредотачиваясь. Молодая девушка, восточного типа, но не азиатка, с длинной, тяжелой, толстой черной косой волос до талии, придерживая поясницу и потирая её, вышла и встала перед Рэй и Лео. Округляющийся живот нельзя было не заметить.
- Кто это? – Произнесенное с акцентом на корейском сопроводилось кивком в сторону Рэй. Лео теснее прижал сына, опустив взгляд. Незнакомка встретилась глазами с Рэй. Обеим не нужно было больше ничего говорить, чтобы понять. Спрятав глаза, как и сам Лео, Рэй вжала голову в плечи, попятившись.
- Простите… - подняв взор, она нашла в ответ взгляд не Лео, а его сына, с любопытством рассматривающего чужую тётю. – Прости… - обращаясь к Лео, сказала ребенку Рэй. – Прости…
- Если это твоя гостья, я не буду мешать, - произнесла всё на том же ломанном их языке иностранка и потянула руки к сыну, забирая его у Лео. – Идём, мой хороший, у папы гости. – Мужчина нехотя разомкнул руки. – Иди ко мне, Хо, - назвала имя мальчика неизвестная, и слёзы прыснули из глаз Рэй. Развернувшись, она выбежала прочь. Когда-то она уже носилась по этому монастырю, не умея совладать с собой и эмоциями, и вот, всё повторилось. Хо! Он назвал его Хо, никто другой не мог бы, только Лео. Он помнил её, помнил! Иначе бы этого не произошло. Он любил её, или просто отдал дань прошлому? Рэй едва не упала с обрыва, поскользнувшись, но сумела поймать равновесие и помчалась дальше.