Алекса почувствовала присутствие графа намного раньше, чем увидела его. Сначала она ощутила дразнящее покалывание в области затылка, потом по спине побежали мурашки. Она не сомневалась, что граф смотрит на нее — его взгляд создавал впечатление прикосновения холодного клинка к обнаженной коже.
Ощущение оказалось… нет, не пугающим… а пугающе чувственным. Хотя в этом не было никакого смысла.
Но потом ее способность соображать заметно снизилась из-за сумятицы противоречивых чувств. Сердце забилось гулко и часто. А когда Алекса попыталась вздохнуть, оказалось, что дышать она внезапно разучилась.
Надо же, как нервы расшалились. А ведь она давно вышла из детского возраста. Она отлично понимала, что граф будет ее искать, значит, нет никакой причины чувствовать… то, что она чувствует. Это что-то превращало ее колени в некую мягкую субстанцию, и в результате ноги отказывались ее носить. Похоже, ей все-таки не удастся держаться с ним на равных. Но попробовать все равно стоит.
— Леди Алекса.
Она мысленно поздравила себя с тем, что удержалась на ногах, и с нарочитой медлительностью обернулась.
— Лорд Киллингуорт.
Он подошел на шаг ближе. Его безупречный черный костюм являл собой разительный контраст с кипенной белизной лилий и алебастровых ваз, стоявших в нише.
— Если вы не слишком заняты изучением ботаники, быть может, доставите мне удовольствие и позволите пригласить вас на следующий танец?
За его безукоризненной вежливостью явно скрывалась насмешка, а слова были скорее приказом, чем просьбой.
— С радостью.
Алекса уже вышла из ступора и сумела ответить с вполне ощутимой язвительностью.
Губы графа чуть приоткрылись. Интересно, как это понимать: Волкодав показал зубы, или это все же была улыбка? Скорее, первое.
И все же ощутимое тепло его тела и прикосновение затянутых в перчатки рук странно успокаивали. Между ними установилась какая-то гармония, позволившая Алексе следовать за партнером в танце не думая, хотя она обычно чувствовала себя до крайности неловко на танцполе и всегда боялась наступить партнеру на ногу или сбиться с ритма.
Но после того как первые па вальса позволили им чуть удалиться от других пар, граф, не теряя времени, развеял все ее чувственные фантазии. Отбросив любезности, он коротко сказал:
— Довольно глупостей, леди Алекса. Вы уже позабавились с Хадцаном, но не думайте, что сумеете заставить меня прыгать через обруч, как цирковую собачку. У вас есть кое-что, принадлежащее мне. И вы вернете это мне немедленно.
И на что она только рассчитывала?
Уязвленная его высокомерным тоном, Алекса моментально позабыла все свои хорошо отрепетированные объяснения.
— Вы, должно быть, ошибаетесь, сэр. У меня нет ничего, что бы не являлось моим по праву.
Его глаза метали молнии.
— Не стоит играть со мной, леди Алекса.
— Почему бы и не поиграть? Как оказалось, в игре я искуснее многих джентльменов, включая лорда Хадцана.
Ее ответ прозвучал раньше, чем Алекса успела понять, что говорит. Беседа принимала совсем не тот оборот, на который она рассчитывала.
— Предупреждаю…
Приближение другой пары заставило графа на время замолчать.
Взгляд Алексы скользнул по аккуратным складкам его шейного платка. Как обычно, она сначала говорит, а потом думает. Вместо того чтобы показать себя с лучшей стороны — разумной и умеющей себя вести леди, она только по-настоящему разозлила графа.
Алекса сделала глубокий вдох, что оказалось большой ошибкой, поскольку она сразу почувствовала его неповторимый запах — ром, пена для бритья и чистая кожа. На его шее часто пульсировала тонкая жилка — видимый признак гнева, пальцы напряглись и чуть подрагивали. Волкодав был готов на нее наброситься.
А он опасен. Ей не нужно было его предупреждение, чтобы это понять. И все же аура неприрученной непредсказуемой силы не пугала ее. Даже наоборот. Ирландский Волкодав был самым интересным человеком, которого ей доводилось встречать.
— Вы могли переиграть кучку пьянчуг, утопивших мозги в спиртном, но если вы считаете себя равной мне, вам предстоит жестокое разочарование, — продолжил граф, когда они снова удалились от других танцующих.
«Более жестокое, чем ваши слова? Вряд ли это возможно», — чуть было не сказала Алекса.
Граф уверенно провел партнершу через ряд довольно сложных танцевальных фигур, вероятно, желая показать, с какой легкостью он может ее контролировать.
— Возможно, я не совсем правильно выразился: я вовсе не собираюсь отбирать у вас бумагу безвозмездно. Я заплачу вам за нее хорошую цену, а также надбавку за беспечность Хадцана.
— Меня не интересуют ваши деньги, лорд Киллингуорт.
На его лице проступило искреннее удивление.
— А что же вас интересует?
«Вы. — Лишь каким-то чудом правда не слетела с ее языка. — Еще один пьянящий поцелуй. Прикосновение теплых пальцев к моей обнаженной коже». В общем, все то, что вряд ли выпадет на ее долю снова.
Интересно, если она повторит эти слова вслух, он решит, что она спятила? Или сочтет ее жалкой?
— Я не могу представить себе вас играющей активную роль в «Волчьем логове», — добавил он.
— Почему? — выпалила Алекса.
Судя по всему, такого поворота граф не ожидал, потому что на некоторое время задумался.
— Мне не кажется, что вы обладаете качествами, необходимыми для этой работы.
— Откуда вам знать? Вы же пока не дали мне шанса доказать свою полезность! — с излишней горячностью возразила Алекса. — У меня есть много навыков, которые могут оказаться очень полезными.
Она, разумеется, имела в виду практические навыки, необходимые для ведения бизнеса, но граф, очевидно, понял ее не так.
Его губы сложились в надменную усмешку.
— Вы, должно быть, шутите, леди Алекса. — Его руки снова напряглись. Даже если бы она захотела устроить сцену, все равно не сумела бы вырваться. — Если помните, я достаточно близко познакомился с вами, чтобы составить собственное мнение.
Ее открытая независимость за последние годы навлекла на нее так много критики и осуждения, что Алекса считала себя невосприимчивой к оскорблениям. Но вероятно, она ошиблась.
Неожиданно комната начала вращаться. Алекса точно знала, что не обладает физической привлекательностью, чтобы заставить джентльмена, такого как Ирландский Волкодав, взглянуть на нее дважды, но услышать эти слова из его уст ей все же оказалось очень больно.
Она ему не более интересна, чем мышь в норе…
К черту! Нет, в ней нет ничего мышиного. Мыши по крайней мере бывают пушистыми и очень симпатичными. Она же скорее похожа на цаплю — с такими же длинными и неуклюжими ногами.
Алекса зажмурилась. Почему, ну почему она не может быть больше похожей на других молодых леди с прелестными фарфоровыми личиками и грациозными ножками, с такой легкостью и уверенностью скользящими по паркету?
Слезы жгли глаза. «Цапля, — повторила она. — Неуклюжая цапля с птичьими мозгами».
Хотя Алексе больше всего хотелось расправить крылья и немедленно вылететь в одно из распахнутых окон, она заставила себя открыть глаза. Мышь или цапля, но она не будет трусихой и не побежит!
Лицо Волкодава явно смягчилось. Теперь он смотрел на нее с каким-то странным выражением, которое она не могла объяснить и оттого еще сильнее расстроилась. Пусть он лучше злится на нее. Его жалости она не вынесет.
— Что-нибудь не так? — спокойно поинтересовался он. — Вам плохо?
— Мне вовсе не плохо. Просто меня раздражает ваша отвратительная надменность и чудовищная грубость, — проговорила она, пополняя негодованием иссякшие запасы смелости. — Мне никогда не бывает плохо. Как вы только что любезно заметили, во мне нет ничего от изысканной и элегантной молодой леди. Чувствительность тоже отсутствует.
К ее немалому удивлению, граф никак не отреагировал.
Глубоко вдохнув, Алекса продолжила:
— Что же вы замолчали, сэр, продолжайте оскорблять меня. Но это не изменит того факта, что, нравится вам или нет, я отныне владею половиной «Волчьего логова». И если вы не намерены отказаться от долга чести, то вряд ли сможете что-нибудь с этим поделать.