Первая известная нам «карта Луны» составлена в 1603 г. современником Шекспира – британским учёным Уильямом Гильбертом, придворным врачом королевы Елизаветы и автором термина «электричество». Впрочем, карта Гильберта с первой попыткой присвоить собственные имена лунным объектам составлена ещё без использования телескопа и оттого весьма условна. Забавно, что лунный участок, названный на этой пробной карте Британией, сегодня именуется Морем Кризиса.
Первая известная нам «лунная карта», созданная Уильямом Гильбертом в 1603 г.
Известно, что одним из первых исследователей Луны с помощью телескопа был знаменитый Галилей – он начал рассматривать лунные пятна и кратеры в ноябре 1609 г. Немного ранее, 26 июля того года, первые наблюдения Луны в телескоп провёл британский математик Томас Хэрриот – в этот день можно смело праздновать юбилей исследования античной Селены вооружённым глазом!
Именно Хэрриот положил традицию давать лунным кратерам имена заслуженных учёных древности. Правда, сами кратеры современник Шекспира считал островами посреди лунный морей… Первая же печатная публикация зарисовок по итогам наблюдения лунной поверхности в телескоп принадлежит Галилею. В его книге «Звёздный вестник», отпечатанной в Венеции в 1610 г., приведены карты Луны, но от присвоения каких-либо названий лунным объектам учёный воздержался. Любопытно, что именно Галилей первым весьма точно оценил высоту горных хребтов на Луне, около 8 км в наших единицах измерения.
Один из рисунков поверхности Луны, представленный в книги Галилео Галилея «Звёздный вестник», 1610 г.
После публикации Галилея на протяжении первой половины XVII в. последовал целый вал «лунных карт» различного качества от астрономов по всей Западной Европе. Однако первую карту Луны с разработанной системой наименований создал бельгиец Михаэль ван Лангрен, придворный астролог и математик испанского короля. В 1645 г. он опубликовал книгу «Полнолуние», в которой помимо карт содержалось более 300 имён лунных объектов.
Именно от Лангрена пошла традиция именовать светлые участки Луны «землями», а тёмные «морями». При этом астроном не зря был придворным – присваивая имена лунной поверхности, он умело польстил всем сильным мира сего. Если «землям» он давал абстрактные и позитивные названия («Земля Доблести», «Земля Благородства» и т. п.), то некоторые моря носили уже весьма актуальные имена – например, «Море Евгении», называлось в честь супруги испанского короля, а «Море Бурбонское» в честь правящей династии. Ещё интереснее обстояло дело с лунными кратерами – все они получили названия в честь монархов и знатнейших аристократов Европы. Так на Луне оказались имена Людовика XIV и папы римского Иннокентия X, вплоть до французских принцев Конде и польского князя Конецпольского.
Первая подробная карта с именами объектов Луны за авторством Михаэлья ван Лангрена, 1645 г.
«Луны и крапин ея прилежное описание…»
Спустя несколько лет придворного астронома испанского короля превзошёл Иоганн Гевель, любитель из ныне польского Гданьска. Подобно Копернику, он лишь номинально считается поляком, будучи в реальности немцем, писавшем свои труды на латыни. Наследник богатых пивоваров, Гевель, он же Hevelius или Гевелий, сумел построить самый крупный телескоп той эпохи. В 1647 г. вышла в свет его сразу нашумевшая книга Selenographia sive lunae descriptio – «Селенография или Описание Луны».
После пяти лет кропотливых наблюдений в телескоп Гевелий создал массу изображений Луны на каждый день её роста. Предложенная им подробная карта была не только весьма точна, но и содержала новую систему наименований. Далёкий от аристократических вершин наследник пивоваров сознательно отказался от присвоения лунным объектам имён известных личностей – как писал сам Гевелий, «из боязни нажить себе врагов в тех из них, которых мог бы забыть или в тех, которым показалось бы недостаточно выделенной на их долю части».
Гевелий предложил сделать Луну отражением земной географии. Поэтому на его картах лунной поверхности присутствуют, например, Понт Эвксинский и Меотида (древнегреческие имена Чёрного и Азовского морей), а к ним примыкают участки лунной «суши» со столь же античными именами – Таврика, Херсонес, Сарматия…
Зарисовка одной из фаз полной Луны из книги Гевелия «Селенография», 1647 г.
Именно книга Гевелия стала первым научным трактатом о Луне, который перевели на русский язык. Сделал это почти три с половиной века назад в 1679 г. один из лучших переводчиков Посольского приказа Степан Чижинский. Православный шляхтич из Львова, блестящий знаток латыни, Чижинский в чине ротмистра польской армии сознательно перешёл на сторону русского царя – за долгие годы службы Москве он успел побывать и основателем первого русского театра и даже резидентом нашей разведки в Вене.