В итоге, в начале марта 1969 года в районе острова Даманский китайская сторона целенаправленно спровоцировала пограничный конфликт, закончившийся не просто стрельбой, а настоящими боями с танковыми атаками и массированными артбострелами. Мао на всю катушку использовал этот инцидент для нагнетания антирусской истерии и приведения всей страны и армии в полную боевую готовность. Начинать большую войну он не собирался, но условия фактической мобилизации и предвоенного времени позволяли ему надежно держать власть в своих руках, не смотря на экономический и политический кризис в стране и партии.
В свою очередь бои на Даманском вызвали не менее нервную реакцию Кремля. Брежнев и его окружение считали Мао отмороженным фанатиком, способным на непредсказуемые авантюры. При этом в Москве понимали, что Китай и его армия, не смотря на общую техническую отсталость, являются очень серьёзным военным противником с неограниченным мобилизационным потенциалом. К тому же надо помнить, что с 1964 года Китай имел свою атомную бомбу, а Мао вполне открыто провозглашал, что готовится к мировой ядерной войне.
Владимир Крючков, бывший глава КГБ, а в те годы один из заместителей Андропова, в мемуарах воспоминал, как именно в 1969 году в Кремле началась настоящая тихая паника, когда по агентурным каналам появилось сообщение, что китайское ядерное оружие тайно переброшено в Румынию. В те годы главный румынский коммунист Чаушеску тоже фрондировал против Кремля, а Мао претендовал на роль всемирного коммунистического лидера, настоящего борца за мировую революцию, альтернативного кремлёвским бюрократам-«ревизионистам».
Информация о китайской ядерной бомбе в Румынии не подтвердилась, но попортила Брежневу немало нервов – в Кремле даже некоторое время рассматривали возможность превентивного удара бомбардировочной авиацией по ядерным объектами Китая. Кстати, именно тогда в Албании появилось химическое оружие китайского производства – Пекин всё же пытался поддерживать социалистические режимы, отказывающиеся подчиняться Москве.
Итогом всех этих событий и взаимной игры на нервах стала почти двухмесячная остановка гражданских перевозок на Транссибирской железнодорожной магистрали, когда в мае-июне 1969 года из центра СССР на восток к китайской границе двинулись сотни воинских эшелонов. Министерство обороны СССР объявило о проведении на Дальнем Востоке масштабных военных учений с участием штабов и войск Дальневосточного, Забайкальского, Сибирского и Среднеазиатского военных округов. К границам Китая срочно и массово, почти как летом 1945-го, перебрасывались десятки дивизий.
С мая 1969 года в СССР начали призыв резервистов, для пополнения войск, перебрасываемых на Дальний Восток. И призванных провожали как на самую настоящую войну. Вспоминает сыктывкарский журналист Анатолий Полькин, тогда механик-водитель танка в Уральском военном округе:
«В конце мая дивизию подняли по тревоге, наш батальон вышел в район развертывания, где принял недостающих членов экипажей: из Свердловска к нам привезли «партизан» – так звали тех, кого призвали с гражданки. И тут до нас стало доходить, что это совсем не игра и даже не учения: в танки загрузили полный боекомплект, выдали личное оружие… Мы были убеждены, что едем на учения, но «партизаны» твердили, что едем на войну с Китаем. То, что это не выдумки, стало понятно при погрузке. На станцию внезапно прорвались женщины. Помните сцену проводов из фильма “Летят журавли”? Что-то подобное творилось и у нас, причем картину дополняло то, что солдат “грузили” не в пассажирские вагоны, а в товарные… Плач на той станции стоял такой, что ни в одном фильме не увидишь, прямо мороз по коже…»
Советские дивизии выдвигались прямо к китайской границе. Пекинское радио в передачах для СССР вещало на русском языке, что Китай не боится «красных эсесовцев». Однако, в реальности хорошо изучавшие советский опыт китайские генералы понимали, что СССР при желании сможет повторить то, что однажды уже сделал на территории Китая с Квантунской армией Японии. В Кремле тоже не сомневались, что сосредоточенные советские дивизии смогут повторить август 1945-го, но понимали, что после первоначального успеха война зайдет в стратегический тупик, завязнув в сотнях миллионов китайцев.