Зло вышло на охоту.
Будь Виттория одна, она бы, наверное, сумела сбежать. Запутала бы следы, как зайчиха, затаилась бы в норе, обвешавшись заклинаниями, и дождалась бы подмоги… В том, что Белый Лис непременно бы одолел призванного монстра, и сомнений не было. Однако он ни за что не успел бы вовремя, и от случайных свидетелей не осталось бы и следа – а может, и от целого квартала, если бы тварь разгулялась.
«Путь добра и чести весьма тернист», – любил повторять Лобо Флорабелио, если верить биографам. В реальности он говорил нечто иное по формулировкам, но по смыслу почти то же самое.
И Виттория была с ним согласна.
– Сгинь, сгинь, сгинь! – Она шла навстречу монстру, прижав книгу к груди, и сердце так и норовило прыгнуть под обложку, спрятаться там среди страниц – трусливое, трусливое сердце. – Сгинь, сгинь, сгинь! Именем молнии и огня! Именем света, золотого солнца и серебряной луны! Именем всего, что истребляет зло! Я, Виттория Джованна Инес Неуза ди Арантес Флорабелио, приказываю – сгинь!
Вспыхнули разом все талисманы и обережные швы; юбка распалась на сотню опалённых клочков. А тварь замедлила ход, заколебалась, затрепетала на промозглом ночном ветру – ей не хватало сил, не хватало ужаса, исходящего от случайных свидетелей, каменными столпами застывшими у бассейна.
…а потом гигантская рука покачнулась странно, пьяно – и сцапала колдуна-призывателя.
Брызнула кровь.
«Оно сожрёт его, – подумала Виттория, леденея. – Сожрёт и восстановит силы. А потом дотянется до других и…»
Додумывать эту мысль не хотелось.
А «Багряные сказания о небывалых существах» точно ощутили её неуверенность, услышали безмолвный крик о помощи и так же беззвучно откликнулись, предлагая союз. Ведь колдовские книги, как известно, обладают свободной волей и сами ищут себе достойных владельцев, а уж по каким критериям… Виттории льстил вариант, что дело было в её смелом и самоотверженном поступке, хотя не исключала шанса, что «Сказаниям» просто больше понравилась невинная дева, чем псих, от которого разило дохлыми собаками.
– Ну, ладно, – храбро произнесла она вслух, стараясь не горбиться, пока чудовищная рука заслоняет небо и нависает ниже, ниже. – Что там болтал колдун, тебе нужно сердце? Я согласна, забирай, только помоги мне справиться с этой дрянью!
И почти в то самое мгновение, как она договорила, взмокшие от напряжения ладони обожгло болью, а в груди стало пусто и легко.
Всё вокруг залило белым трескучим светом, словно тысяча молний одновременно ударила в землю. А поперёк этой вспышки легла другая, ярче и тоньше – отблеск клинка, что обычными глазами не увидеть. Накатила дурнота; за ней пришло спокойствие.
Откуда-то Виттория знала, что от призванного чудовища не осталось и следа.
…ей снился странный сон. Словно бы Сити виднеется далеко внизу – россыпь суетливых огней, и золотеет восток, пока что робко, холодно и бледно. И рядом плывут облака, и удивлённые духи воздуха проносятся мимо и возвращаются вновь, точно боятся чего-то и одновременно не могут оставить это, зачарованные невиданной красотой. А она, Виттория, покоится в огромных чёрных когтях, глядит на себя в ониксовое зеркало чешуи – и ощущает себя в полной безопасности, как только в раннем детстве, у отца на плечах, в парке развлечений, когда мама смеялась, испачкав щёки розовой ватой, и вторили ей две призрачные старухи, справа и слева.
Нет, не только безопасность.
Во сне Тори чувствовала нечто ещё, но не могла пока подобрать имя этому чувству. Знала только, что оно свило себе гнёздышко между пятым и шестым рёбрами, и что от него тепло и хочется улыбаться.
Кажется, она что-то прошептала.
Кажется, ей что-то прогромыхали в ответ.
И всех это замечательным образом устроило.
Она пришла в себя далеко за городом, на вершине скалы, которую в путеводителях для туристов пафосно именовали «Небесным Гнездом», а местные между собой называли Птичьей Жёрдочкой. Вид на закат над Сити отсюда открывался необыкновенный. Под вечер в сезон здесь было не протолкнуться от зевак с фотоаппаратами, но сейчас, в начале лета, да ещё в половине пятого утра бодрствовали разве что глазастые видеокамеры возле кофейни и сувенирного магазина да немногочисленные мелкие чудовища – летучие змеи со стрекозиными крылышками, огненные колёса, меховые пуфики-пауки с обезьяньими лапками… Впрочем, нынче даже самые нахальные монстры отчего-то держались поодаль и пялиться предпочитали из надёжных укрытий, вроде витрины с мороженым.