— В ванной, в ящичке над раковиной. Но послушай…
Блэр обращалась уже к пустому месту, потому что Шон скрылся в ванной комнате. Она услышала, как мужчина порылся в аптечке, негромко выругался, потом открыл воду. Шон вернулся в комнату со стаканом воды и двумя таблетками аспирина, лежащими как подарок на его широкой ладони.
— Тебе не нужно растереть колено какой-нибудь мазью?
Блэр проглотила таблетки.
— Нет. Я просто подниму ноги повыше, когда лягу спать. Не беспокойся об этом. К утру все будет в порядке.
— Но что все-таки с твоими коленями? Почему возникают эти приступы? — спросил Шон. Блэр не успела его остановить. Он уже опустился на пол и принялся расстегивать золотые ремешки ее босоножек.
— Что-то со связками. Стоит мне неправильно наступить на ногу, как начинается приступ боли. Связки ослабели, и теперь не всякое движение дается без болезненных ощущений.
Стоя на коленях, Шон поднял на нее глаза.
— Тебе надо зайти в ванную или я могу сразу уложить тебя в постель?
Вопрос лишил Блэр дара речи, но потом она опомнилась, сообразив, что это просто глупо.
— Мне, кажется, уже лучше, — пробормотала она, стараясь не встречаться с мужчиной взглядом.
Шон снова поднял ее и отнес к двери ванной комнаты. Опустив ее на пол, он удостоверился, что Блэр крепко стоит на ногах.
— Остаток пути можешь пропрыгать на одной ножке.
— Ты все преувеличиваешь.
— Кто-то должен по-настоящему лечить твои ноги. Ты этим совсем не занимаешься, как я вижу.
Блэр метнула в него яростный взгляд и захлопнула дверь у него перед носом.
— Эй, полегче, — обиженно крикнул он через дверь.
Когда через несколько минут Блэр снова открыла дверь, Шон уже поджидал ее на пороге.
— В чем ты спишь?
— Шон! — резко одернула его Блэр. — По-моему, ты переходишь все границы.
Замечание Блэр не остановило Шона.
— Если тебе приятнее спать в чем мать родила, тогда…
— В верхнем ящике комода есть футболки, — сдалась Блэр. Если Шон решил изображать из себя сиделку, ей ничего не оставалось, как подыгрывать ему.
Шон вернулся с футболкой с надписью «42-я улица».
— Ты участвовала в этом шоу?
— Да. А ты его видел?
— Да.
— Тогда ты наверняка меня запомнил. Я отбивала чечетку.
— Очень смешно, — отозвался Шон.
Этот разговор служил только одной цели — снять неловкость ситуации, когда Блэр необходимо будет снять платье.
— Как это снимается? — Голос Шона зазвучал хрипло. — Вверх или вниз?
— Я сама справлюсь.
— Вверх или вниз? — Шон не собирался отступать, и Блэр не находила в себе достаточно сил, чтобы перечить ему.
— Вниз, — прошептала она и опустила глаза.
Блэр нагнула голову, и Шон легко расстегнул пуговицу у ворота, потом постепенно спустил одно за другим плечи платья. Блэр видела, как неуверенно двигаются его руки, словно он примерял платье, а не снимал его.
— Там есть пуговица, — пробормотала Блэр. Ей хотелось, чтобы жест вышел нетерпеливым, но пальцы подвели ее, и она долго пыталась нащупать пуговицу на поясе. Путаясь в складках ткани, Блэр наткнулась на его ладонь. Пытаясь отыскать злополучную пуговицу, она лишь подталкивала руки Шона кверху, все ближе к своей обнаженной груди. И оба они пожалели, когда злополучная пуговица наконец нашлась.
Белоснежное платье упало к ее ногам, и Блэр осталась в одних коротких трусиках.
— Я его потом повешу, — Шон имел в виду платье. Его теплое дыхание овевало ее щеку, шею, грудь. Он помог Блэр натянуть футболку. Майка почти прикрыла трусики Блэр. — Вот так, — в голосе Шона послышалось явное облегчение.
Он снова поднял ее на руки, донес до дивана и уложил так бережно, словно мать новорожденного малютку. Блэр поспешно накрылась пледом.
— Мне повесить платье в шкаф? — озабоченно спросил Шон.
— Да, спасибо, — буркнула Блэр, боясь, что ее голос может выдать то, что она чувствовала в эту минуту, — ее желание.
Шон аккуратно повесил наряд на вешалку и отправил его в шкаф.
— Тебе принести что-нибудь? Может быть, чаю или кофе?
Блэр покачала головой. Волосы, освобожденные от шпилек, рассыпались по подушке.
— Нет, все просто замечательно.
Шон присел на край дивана и долго молча смотрел на Блэр. Если бы он обнял ее, призналась себе Блэр, она не стала бы сопротивляться. Ей так хотелось снова ощутить его губы на своих губах! Она жаждала прикосновения его ласковых рук к своему телу, пробуждающих в ней чувства, которым она не давала возможности вырваться на свободу, отрицая само их существование. Она хотела, чтобы Шон нашептывал ей нежные слова на ухо, пробуждая желание. Блэр никогда не позволяла другим мужчинам произносить их. А сейчас ей так хотелось, чтобы эти слова произнесли губы Шона!