— Ты нам не помешаешь, прошу тебя.
— Ладно, иду.
Блэр хотела подождать Шона у двери, но кто-то из приехавших втащил ее в квартиру, донимая вопросом, где у нее стоят стаканы. Бутылки с вином, уже открытые и, судя по настроению собравшихся, наполовину уже опустошенные, переходили из рук в руки. За ними следовали кусочки сыра, коробки крекеров, упаковки копченых устриц.
— Ну и как тебе живется в этом захолустье? — спросил кто-то, криком перекрывая грохот стереосистемы, которую уже успели настроить на волну новомодной музыки.
— Просто отлично, — крикнула в ответ Блэр, улыбаясь. Но где же Шон? Ага, вот он, с насмешкой смотрит на парня с прической как у панка, в маечке на тоненьких бретельках и красных шароварах. Блэр хотелось объяснить Шону, что этот парень на самом деле потрясающий танцор. — Я веду танцевальные занятия, представляете?!
Все разразились совершенно неуважительным хохотом.
— С кем ты занимаешься? С толстыми домохозяйками и их ненаглядными чадами? — Этот комментарий сопровождался новым взрывом почти истерического веселья.
— Да, я веду занятия для детей и домохозяек, — Блэр как будто оправдывалась. — Но это очень здорово. Всем очень нравится. Некоторые…
— О господи! — Одна из женщин прижала ладони к ярко накрашенным щекам. — Наша Блэр превратилась в настоящую училку.
Все снова закатились от хохота. Блэр вдруг почувствовала, как ее собственная радостная улыбка вянет.
— Не так важно, чем ты занимаешься здесь, Блэр, если это никак не повредит твоей карьере в Нью-Йорке, — мудро рассудил один из парней. — Это уже в крови, ты же знаешь. Когда я не смогу больше танцевать, я покончу с собой.
Блэр быстро оглянулась на Шона, стоявшего возле окна. По выражению его глаз она поняла, что он не стал бы мешать молодому человеку исполнить свое намерение сию же минуту.
— Я не собираюсь заниматься этим всю жизнь. — Она отвернулась от Шона. — Это — дело недолгого времени. Мой доктор сказал…
— Да что они, эти доктора, черт побери, вообще знают?
— Точно, разве они когда-нибудь танцевали? Им разве приходилось лежать полгода, а потом снова набирать форму?
— Я уж не говорю о том, что вся карьера Блэр тем временем летит коту под хвост, — раздался чей-то звонкий голос. — Как ты думаешь, насколько короткая память у продюсеров? Полгода? Забудь об этом! Через шесть месяцев они станут спрашивать: «Кто такая эта Блэр Как-ее-там?»
— Нет, подождите-ка минутку. — К Блэр подошел самый молчаливый молодой человек и обнял ее. — Они просто завидуют тебе, Блэр. Вот и все. — Он обвел рукой окружающих. — Ты скоро вернешься и будешь танцевать еще лучше, чем прежде.
Блэр потянулась к нему и чмокнула в щеку:
— Спасибо. Я очень надеюсь на это.
— Я знаю, что так и будет.
На мгновение в комнате воцарилась тишина, никто не спешил выражать свое согласие. Блэр с трудом сглотнула вдруг появившийся в горле ком тревоги и весело продолжала:
— Ладно, выкладывайте все новости.
Следующие полчаса в разговоре больше не возникало никаких мрачных тем. Гости рассказывали о том, что произошло после ухода Блэр, вспоминали старые приключения. У Блэр вдруг возникло странное ощущение, что она больше не чувствует себя своей среди них. Эти люди, с которыми ее столько связывало, вдруг показались ей невероятно молодыми, незрелыми, неоперившимися. Они были сосредоточены только на себе, погружены только в свои проблемы. И Блэр неожиданно стало скучно. Они говорили только об одном — о танцах.
На Шона никто не обращал внимания, и он не старался привлечь его к себе. Гэриту порой казалось, что у него вот-вот треснут зубы, так сильно он сжимал челюсти. Пальцы сами собой сжимались в кулаки. Ему хотелось одним движением очистить комнату от этих незваных гостей и согнать это затравленное, испуганное, печальное выражение с лица Блэр.
Наконец кто-то напомнил остальным, что пора двигаться обратно в город, и вечеринка была закончена. Некоторые обнимали Блэр, желали ей скорейшего выздоровления и просили пообедать или поужинать с ними, когда она приедет в Нью-Йорк. Другие, более толстокожие, просто сбежали вниз по лестнице, стараясь занять в машинах место поудобнее. Под веселые крики пассажиров и переливчатые трели клаксонов автомобили выкатились за ворота. Уезжавшие предложили Шону и Блэр продолжить вечер, который они начали пикником на пляже.
Когда Блэр вернулась в квартиру, то обнаружила, что Шон тоже ушел, оставив ее одну. А она даже не заметила, когда это случилось. Но это Блэр устраивало. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой. Несколько минут Блэр бесцельно бродила по квартире, ни о чем не думая, ничего не делая, не обращая внимания на окружающий ее разгром. Именно такой ей виделась в это мгновение ее собственная жизнь.