— Урок номер два… состоит в том… что мы можем… любить друг друга… иначе. — Его рот и его пальцы вознесли ее на пик удовольствия, никогда не испытанного раньше. Ее ногти впились в мускулы его спины. — Не хочешь… немного… поучиться?
Уроки не кончались всю ночь.
— У тебя ничего не получится, — пробормотал Шон.
— Конечно, ничего не получится, если ты не будешь сидеть спокойно. — Маленькие серебряные ножницы в ее руке отстригли выбившийся волосок. — Если ты не даешь мне покоя всякий раз, когда я пытаюсь накраситься, то самое меньшее, что ты можешь сделать, — это позволить мне подстричь тебе усы.
Он схватил ее за запястье.
— Но ты можешь отстричь больше, чем мне хочется.
— Я не трону ни единого волоска без крайней на то необходимости. — Последнее слово растворилось в поцелуе, когда Блэр прижалась губами к его губам. Шон запротестовал, когда она выпрямилась и снова взялась за ножницы.
Зазвонил телефон в спальне, и Шон сорвался с низкого табурета и закричал:
— Спасен телефонным звонком. — Он вылетел из комнаты, а на лице Блэр осталась довольная, счастливая улыбка.
— Блэр, это тебя, — раздался удивленный голос Шона.
Она увидела изумление на его лице, когда он передавал ей трубку. На ее молчаливый вопрос он только пожал плечами.
— Алло?
— Блэр, я пытаюсь дозвониться до тебя с восхода солнца. Где ты и кто это подходил к телефону?
— Барни? — Меньше всего на свете Блэр ожидала звонка от своего агента. Она просила его не звонить до тех пор, пока сама не даст ему знать, что совершенно здорова. Он тогда ругался, злился, мерил шагами свой офис, упрашивал, умолял, уговаривал, потом пригласил на ленч, и они оба напились, пытаясь залить спиртным нарастающий конфликт. — Откуда ты…
— От Пэм Дельгадо. Я нашел твой новый номер в телефонной книге, звонил тебе сотню раз, но никто не брал трубку. Тогда мне пришло в голову позвонить ей. Она мне сказала, что я могу найти тебя по этому номеру. Кто этот парень? Да ладно, не имеет значения. Ты сидишь?
Обычно Барни менял тему разговора, как заяц меняет направление, убегая от погони. Блэр постепенно привыкла к этой его гиперактивности за те семь лет, что он был ее агентом. Но за два месяца, проведенные вдали от Нью-Йорка, она настолько расслабилась, что теперь ей пришлось как следует напрячься, чтобы успевать за ним.
— Нет, я не сижу, но…
— Как тебе понравится участие в новом шоу, где звездой будет Джоэл Грей?
Какое-то мгновение ее мозг отказывался принимать информацию. А потом мысли понеслись с такой быстротой, что Блэр никак не могла собрать их.
— Но… Ведь в шоу уже набраны артисты.
— Это верно, но пятеро танцоров вылетели, кажется, из-за конфликтов с профсоюзом. Впрочем, я точно не знаю, в чем причина. Да и какое это имеет значение? Режиссер позвонил мне сегодня ни свет ни заря и поинтересовался, где ты.
— Он спрашивал обо мне? — Блэр прижала руку к груди, словно пытаясь сдержать бешеное биение сердца.
— Что-то в этом роде, — Барни заговорил как агент. — Он сказал, что хочет посмотреть моих лучших девочек, а ты определенно одна из них.
— Да, но…
— Ты снова в обойме, Блэр. — Он назвал ей время и место просмотра. — Бери свои туфли — они сказали, будут нужны мягкие, а не балетные, — и неси свою задницу на ближайший поезд, идущий в город. Кстати, возможно, тебе придется спеть, но ты можешь провалиться. Поэтому просто покажи силу звука, на которую ты способна.
Шон уже натянул джинсы и рабочую рубашку. Теперь он сидел на краю кровати, которую они вместе застелили, и смотрел на нее как живой укор. Захваченная воодушевлением Барни, Блэр не смотрела на Шона.
— Ты на самом деле считаешь, что я справлюсь, Барни?
— Разумеется. Ты лучше всех.
— Я не слишком стара для кордебалета?
— Не знаю, как ты, а я точно слишком стар для идиотских вопросов. Позвони, когда приедешь в город.
В трубке раздались гудки. Блэр положила трубку на рычаг и задумалась, перебирая в голове то, что надо было успеть сделать до отъезда. У нее мало времени — не больше пары часов…
— В чем дело?
Блэр даже вздрогнула, когда голос Шона ворвался в водоворот ее мыслей.
— У меня просмотр, представляешь! — возбужденно сообщила она и кратко пересказала свой разговор с Барни.
— Ты собираешься пойти? — В голосе Шона явственно слышались нотки недоверия.
— Разумеется, собираюсь, — Блэр как будто защищалась. — Это переломный момент в моей карьере.
— Угу. Это и вправду может кончиться переломом. Только другим — переломом твоей ноги.
Он произнес как раз то, о чем Блэр упорно не желала думать. Ну почему он не может порадоваться за нее?