Джо поднял голову, и Блэр услышала его голос, прозвучавший как будто издалека:
— Блэр!
Пэм и Шон медленно повернулись в ее сторону, словно на замедленной съемке. Удивление и ужас застыли на их лицах. Они рванулись к ней, но лишь поплыли по воздуху. Блэр увидела, как губы Шона произносят ее имя, но ничего не услышала.
Блэр не отдавала себе отчета в том, что бежала она, неестественно выгнув ноги и сложившись почти пополам. Ноги едва держали ее. Она почувствовала лишь тупой удар, когда ее тело упало на дорожку. Блэр удивленно смотрела прямо перед собой — она лежала на темном горячем асфальте.
И тут впервые в своей жизни она потеряла сознание…
— …Ничего подобного!
— Но, Пэм…
— Никаких «но, Пэм» я даже слышать не желаю. Я же говорила тебе, что ты можешь лежать здесь и выздоравливать. Я буду выносить за тобой судно. Я буду тебе готовить, стирать твою одежду, растирать тебе спину, делать все, что потребуется. Но я не буду объясняться с твоим домовладельцем.
— Хорошей же ты оказалась подругой, нечего сказать, — плаксиво заныла сидящая в постели Блэр.
Разговор происходил спустя четыре дня после несчастного случая с Эндрю. Мальчик чувствовал себя вполне сносно и с гордостью демонстрировал всем желающим широкую полосу пластыря на виске. Блэр теперь уже могла сидеть, если под колени подложить подушку. Этим утром она отказалась от болеутоляющего, которое прописал ей врач. Боль в коленях была терпимой, и она решила отпраздновать этот день, попросив Пэм надеть на нее блузку и слаксы.
Пэм поместила ее в комнату, слишком маленькую, чтобы называться таковой, но слишком большую, чтобы быть просто стенным шкафом. Каким образом Джо удалось втиснуть туда двуспальную кровать, Блэр так никогда и не узнала. Когда женщина пришла в себя после обморока, вызванного острой болью, она уже лежала здесь. Два дня боль не давала ей возможности даже осмотреться. Накануне Блэр подумала, что, вероятно, выживет. Сегодня она была уже в этом уверена.
— Я на самом деле твоя подруга, — ответила ей Пэм. — Я доверяю тебе настолько, что могу оставить тебя на весь уик-энд с моим мужем и буду уверена, что ничего не случится. Но я не собираюсь делать за тебя грязную работу. Если ты хочешь отказаться от квартиры над гаражом, прекратить все отношения с Шоном, уйти из его жизни, то именно ты должна заплатить квартирную плату и вернуть ему ключ, а не я.
Пэм пододвинула к себе кресло, единственный предмет мебели, уместившийся в этой комнате помимо кровати, и тяжело опустилась в него, осуждающе глядя на подругу.
— Вы двое просто сводите меня с ума, вы это понимаете? Шон обходит эту часть дома, словно мы все тут прокаженные. Он приходит каждый день, достраивает игровую, потом уходит. При этом он орет на любого, кто попадется ему на пути. Выглядит Шон просто кошмарно — почти так же плохо, как ты.
— Вот спасибо, — Блэр наконец удалось вставить хоть слово в гневную тираду подруги.
— Шон считает, что ты его презираешь.
— Презираю?
— Ну да. Последние дни он рассуждает так же разумно, как и ты. Раз ты повредила колени, когда бежала к нему, чтобы помочь с Эндрю, он, естественно, предполагает, что ты никогда не простишь его за то, что он позвонил тебе тогда утром.
— Что за чушь!
— Чушь, сказала эта милая леди, — Пэм обратилась к потолку. — Ты разве не понимаешь, с какими двумя идиотами я имею дело последние четыре дня? Ты, видишь ли, не желаешь его видеть, потому что Шон сказал тебе в приступе гнева, что не примет тебя, когда ты приползешь к нему искалеченная. А Шон изводит себя мыслями о том, что ты теперь его ненавидишь. Что ж, с меня довольно! — Пэм хлопнула себя по коленям и встала. — Как я уже сказала, я, моя семья, мои дом, все в твоем распоряжении до тех пор, пока ты не встанешь на ноги. Но я отказываюсь и дальше играть роль Купидона или Венеры. Все. Точка. — Кипя от возмущения, она направилась к двери. — Кстати, звонила твоя мать и спрашивала, правильно ли ты поняла то, что сказал тебе врач. Она перезвонит тебе через пару дней.
Блэр с мольбой в глазах протянула руку к Пэм:
— Пэм! — Та обернулась и быстро подошла к кровати, чтобы сжать протянутую руку. — Спасибо тебе за все!
— Ну почему ты такая упрямая, Блэр, а? Ты ведь знала, что, если ты будешь так бегать, ты здорово рискуешь.
Блэр пожала плечами, шмыгнула носом, прогоняя слезы, и встретилась взглядом с встревоженными глазами Пэм.
— Я люблю тебя.