Шон помолчал. То, что сказала ему Блэр, слово в слово совпадало с перспективой, нарисованной врачом. Он смотрел, как Блэр пытается поймать перышко, прилипшее к пледу.
— А если тебе потребуется операция и долгое лечение, ты будешь чувствовать себя опустошенной?
— Да, — Блэр так и не подняла на него глаза, поэтому она не увидела выражения боли на измученном лице Шона.
— Понимаю.
— Ты ведь сам сказал, что я не буду тебе нужна, когда все остальные от меня откажутся. Если бы я была…
— Блэр! — Шон рванулся к ней и рухнул на колени у кровати. — Так вот почему ты так переживаешь? Потому что ты думаешь, что больше не нужна мне?
Она кивнула.
— Я буду калекой, Шон. За мной придется ухаживать, у меня будут шрамы, мне придется пользоваться инвалидной коляской до тех пор, пока…
— Блэр, Блэр, не говори так, — он спрятал лицо в ее коленях. — Даже если ты вообще не сможешь ходить, ты всегда будешь нужна мне.
— Но ты же говорил…
Шон поднял голову, его лицо исказило страдание:
— Прости меня. Миллион раз я проклинал себя за то, что смог сказать тебе такую глупость. Я был зол, раздражен. Любовь к тебе меня буквально убивала. Мне не хотелось жить, потому что моей любви тебе было мало для счастья.
Блэр погладила золотистые волосы Шона, запуталась пальцами в шелковистых кудрях.
— Мне нужна твоя любовь, Шон, — с отчаянием воскликнула она. — Я была такой дурой, испорченной и эгоистичной. Прости меня за то, что я не приняла твою любовь, не сумела на нее ответить. Просто я раньше никогда не любила. Я боялась связать свою жизнь с чем-то помимо танца. Танец был мне знаком. Я умела танцевать! С тобой я обрела рай, о существовании которого даже не подозревала. И если я смогла осознать это, поплатившись изуродованными коленями, то это очень небольшая цена.
Его широкие твердые пальцы коснулись висков Блэр.
— Дорогая, я надеюсь, что ты снова будешь танцевать. Мне так этого хочется. Я боялся твоего возвращения на сцену только по одной причине — ты могла причинить себе вред. Когда я увидел, как ты упала, Блэр, как ты лежишь на тротуаре, я думал, что умру.
— Я знаю, что ты был бы рад, если бы я смогла танцевать снова. — Она провела пальцем по ямочке на его подбородке, задержалась на его шелковистых усах. — А если не получится, я стану самым лучшим преподавателем на Восточном побережье. И потом не забывай, что у меня танцевальная школа здесь, в Тайдлэндсе. На какое-то время занятия придется отложить, но как только я смогу…
Шон приложил палец к ее губам.
— Не заносись, Блэр. Я не хочу, чтобы ты снова испытала разочарование.
— Я никогда больше не испытаю разочарования. Во всяком случае, пока ты со мной.
— Я всегда буду с тобой. — Шон принялся нежно целовать ее губы, шею, грудь, живот сквозь тонкую материю блузки. Он как будто доказывал самому себе, что Блэр рядом с ним, настоящая, живая, любящая.
Когда она заговорила снова, ее дыхание стало прерывистым: такое действие оказывали на нее поцелуи Шона.
— Мои родители будут разочарованы.
— Это еще почему? — Шон поднял голову и удивленно посмотрел на нее.
Блэр потупилась, разглядывая воротничок его рубашки.
— Они несколько старомодны. И ничего не знают о моих отношениях с Коулом. Я не думаю, что они одобрят то, что я… что мы…
— Живем вместе? Ты это хотела сказать? Так в этом отношении я тоже старомоден. — Эти спокойные слова буквально пронзили Блэр. Искренний взгляд синих глаз встретился с полными слез зелеными глазами. — Я никогда не жил с женщиной под одной крышей, Блэр. Эту привилегию я сохранил для моей жены. Во всяком случае, я надеюсь, что ты воспримешь это как привилегию. И я также надеюсь, что ты станешь моей женой.
Блэр засмеялась счастливо:
— Да, Шон, да!
Он подхватил ее одной рукой под колени, другой под спину и поднял с кровати. Блэр доверчиво обхватила его руками за шею.
— Куда ты меня несешь? — спросила она, прижимаясь головой к его плечу.
— Домой, — негромко ответил Шон.
В коридоре они встретили Пэм. Она улыбалась.
— Это было замечательно. Ты с каждым днем становишься все лучше и лучше, — довольным голосом промурлыкала Блэр.
Сильные руки перевернули ее на спину и поправили подушки. Шон быстро чмокнул ее в кончик носа.
— Ну еще бы. По два массажа ежедневно со дня нашей свадьбы. Разве ты не считаешь, что мы установили рекорд?