приподнятой бровью.
– Давай же… – сказал я, размахивая содержимым под его носом. – Не говори мне, что не хочешь.
Слегка прищурив глаза, Коннор снял руку с руля, и в тот момент я понял, что поимею его. Все
было кончено, когда он перенес свою руку, чтобы скользнуть ей в пакет, и в последнюю секунду я
выдернул его и рассмеялся.
– Не так быстро. У этого есть цена. Ты должен рассказать мне причину, почему ведешь себя,
будто кто–то пнул по твоему песчаному замку.
Вынужденный смешок вырвался из него.
– Мне кажется, что это провокация, Кинкейд.
– А мне кажется, что то, что ты делаешь называется дуться, обижаться, эмм… в чем там ты еще
обвинял меня в прошлом?
Я заметил, как уголок его рта изогнулся, а потом он пожал плечами.
– Впадать в истерику. В приступ ярости. Трусики собрались в заднице.
– Точно. Все это. Но мы оба знаем, что ты носишь боксеры, а не стринги, как я иногда. Поэтому,
может быть, не последнее... – мои слова стихли, когда губы Коннора сложились в серьезную линию, как
и раньше, и он вернулся к концентрации на бампере впереди идущей машины, будто запоминал номер
для полиции.
– Ладно, – произнес я со вздохом. – Что происходит с тобой сегодня?
– Ничего, – ответил Коннор, на мой вкус немного слишком быстро.
– Чушь, и ты знаешь это. Ты злой, с тех пор как сел в грузовик, и я хочу знать почему? Я что–то
сделал? Уверен, что больше не оставлял влажные полотенца на полу. Я удостоверился, что собрал их и
убрал в корзину, именно так как нравится тебе.
– Нет. Ничего такого.
– Тогда что? Тебе позвонила Миранда, пока я ждал снаружи? Он узнала, что мы опоздаем, да?
Не завидую тебе с этим разговором. Она поражает меня, как настоящая мегера, если ее спровоцировать.
– Похоже на кое–какого знакомого, – сказал он, и когда мои брови взлетели до линии роста
волос из–за его наглого тона, Коннор просто покачал головой. – Забудь. Прости. Я просто устал,
полагаю.
Я не купился на это ни на секунду. Коннор был в порядке, когда приехал домой. Немного
спешил, пока носился по дому, собираясь, но нормальный, как и обычно.
– Ты врешь, – заявил я, поджимая губы. – Но еще я знаю самый быстрый способ вытащить тебя
из плохого настроения – подкупить тебя. И поскольку ириски – все, что есть в моем распоряжении…
– Там есть арбузные?
– Естественно, – ответил я, и он пихнул руку в пакет, вытаскивая одну, завернутую в упаковку
сладость. – Ты же знаешь, что я всегда храню заначку для себя. Пришлось убедиться, что есть несколько
путей пробиться через стену обиды, когда этого коснется.
Коннор поднес один обернутый конец к своим зубам, а потом развернул, перед тем как закинуть
в рот кусочек розово–зеленой ириски в свой рот. Арбузные. Его любимые.
– У меня не бывает стены обиды.
Я фыркнул, а потом потянулся в пакет за своей конфетой.
– Нихрена не похоже. Она высотой в тридцать метров. Ты едва сказал мне два слова с тех пор,
как мы выехали.
– Не правда.
– Да, правда, – указал я на это, когда нырнул за еще одной. – Итак, еще раз, я спрашиваю – что
не так?
– Ничего такого. Клянусь, – когда я не произнес ничего в ответ, он вздохнул и сменил тактику. –
Итак, Райан взволнован встречей с семьей?
Мне пришлось прикусить стон, который хотел сорваться. Райан – последнее, о чем я хотел
говорить. Когда я закончил раннее разговор с ним, он намекнул кое на что, что взбесило меня, и я
понимал, если начну говорить о нем, мое собственное раздражение закипит, а я не хотел, чтобы у
Коннора сложилось впечатление, будто есть какие–то проблемы. Поэтому нет, я не хотел начинать
разговор о своем парне. Я хотел узнать, что случилось с моим другом, и собирался не останавливаться,
пока она не расскажет.
– Завязывай с попытками сменить тему. Я хочу знать, что с тобой не так. Я едва видел тебя в
последнее время, и это свадьба Кэти. Предполагалось, что будет весело и незабываемо, помнишь? Ну,
знаешь, отдать свою вторую половину и все такое? – я рассмеялся, думая о своей сестре–близняшке и
бедолаге, который застрянет с ней на остаток жизни. – Но…Не знаю, ты, кажется, злишься на меня.
– Я не злюсь, – ответил он, качая головой. – Но здесь не только моя вина, что мы не зависаем
вместе. Ты едва показываешься дома.
Ладненько…Кое–кто определенно звучал немного разозлено из–за этого, неважно, хотел он