Это прозвучало как клятва.
Элизабет зажгла ночничок; муж тихонько похрапывал во сне. Она нежно оглядела его лицо — он почти не изменился. Тогда она неслышно встала с кровати и на цыпочках прошмыгнула в детскую. Долго стояла она там, глядя на порозовевшие лица спящих детей.
Потом разбудила мужа и рассказала ему все про свою вторую жизнь, зная, что тем самым нарушает запрет феи. Муж, естественно, не поверил ни одному ее слову и только высмеял и ее дурацкое пожелание, и то, как она прожила весь последний год. Он даже немного испугался, подумав, уж не тронулась ли она; но потом все же почел за благо весело рассмеяться. Она подхватила его смех — да так, что расхохоталась до слез.
Перевод Е. Михелевич.
30-е СЕНТЯБРЯ
Вечер. Скорее, ночь. Рядом полупустая бутылка водки, пепельница с окурками. Стоит закрыть глаза, как земля начинает в полном мраке вращаться вокруг своей оси. На лице физически ощутимы остатки косметики. И черт с ней. Все равно никто не видит. Никто не снимет эти остатки ни внимательными руками, ни влажными губами. Никто. Вечер дня, который начался как и все другие, правда чуть раньше…
Кричит малышка. Окно серо-ночного цвета. Часы стоят. Наверное, половина шестого. Пора кормить, чаем не отделаешься. Слева на кровати пустота напоминает: командировка. Еще три дня.
Я уже у двери. Снова кричит малышка — настойчиво, громко, требовательно. А кровать так и тянет к себе. Теплая. Глазам и думать противно об электрическом свете. Но — кричит! Пора. Надо. Может быть, уже шесть.
Вялыми движениями мою кастрюлю, бутылку — вчера не было сил. Варю детское питание. Маленькая дружелюбно улыбается, сна у нее ни в одном глазу. Ничего не поделаешь, мило заговариваю с ней, улыбаюсь. А рот она не открывает — хоть умри. Наконец малышка снова в постели. Радио сообщает: «Шесть часов тридцать семь минут…» Рановато. Даже слишком рано. Старшая бормочет: «Она кричит всю ночь». Мне не по себе, хоть это и неправда. А старшая уже снова спит. Ложусь и я. Просыпаюсь от жуткого сна и звука падения где-то далеко-далеко от меня детской игрушки. Кричит малышка.
8.05. Сегодня детского сада нет. Значит — «отпуск» для дочки и много времени на завтрак. Какао. Яйцо. Бабушкин ежевичный мармелад. И мед. Мед — самое главное. Его она любит. Это настоящий уикенд. Только без гренок. Потому что нет папы.
А затем начинается день. Старшая уже знает, что с утра времени на совместные игры нет. С утра мама должна работать. Помыть посуду, убрать постель, навести порядок. Иногда попечатать на машинке. Сегодня печатания не будет. Она играет сама. Строит домики с палисадниками. Гараж для трактора. Время от времени приходится на все это смотреть. 10.00, малышка. Второе кормление. Потом она лежит на ковре, барахтается и смеется. Старшая держит перед ней погремушку. Новая игра. До тех пор, пока у старшей не устала рука. Малышка смотрит на погремушку, но не осмеливается ее взять.
Приготовить обед. Рис с яблоками. Больше полакомиться нечем. Надо еще сварить сок на зиму. Значит, целую гору яблок почистить, мелко нарезать. Старшая помогает. Подает яблоки и злится, если я беру их сама. Ставлю соковарку на плиту. Через два часа снова мыть бутылочки, кипятить соски. Но до этого еще осталось немного времени. Время для еды. Время вопросов и разговоров. И еще — время грязнуль и замарашек. Пылесос у меня работает без передышки. Если бы еще были бумажные мешочки! Обед. Дети спят — или по крайней мере делают вид. Мое время. Время полежать или поспать. Время попечатать. Сегодня — только время для раздумий и мечтаний. Мечты о том, что никогда не сбудется, как обычно.
Спускаюсь на улицу к телефону. Пытаюсь вызвать врача. Кашель старшей все хуже и хуже. Тревожит нас ночами. Попытка не удалась — никто не отвечает. Дорога обратно. Мимо овощного магазинчика. Помидоры. Надо еще купить. Лавка старьевщика. Прием стеклопосуды. Булочная. Несколько месяцев назад закрывшаяся аптека. Табачный киоск.
Снова домой. Кресло. Как прекрасно положить голову на спинку! 13.30. Еще шесть часов. Мои глаза едва приоткрыты. И все же я вижу: пыль. Пыль. Еще и это. Сейчас? А когда же! Все ближайшие часы по строгому графику. Итак: поднимать вазы, горшки, свечи, книги. И написанные К. картинки. Если работать основательно, нужно каждую картинку поднять, обтереть и поставить на место. Много картин. Много работы. Слишком много на сегодня. Значит, как следует не получится. Нет. В следующий раз. Я еще раз усаживаюсь в кресло с ногами, обнимаю колени и кладу на них голову. У меня есть еще десять минут. Сегодня ничего не написано. Потерянное время.