Возвращаясь в зону для спортсменов, я внезапно столкнулся с Фаридой. Какая удачная встреча.
Молодая иранская журналистка, с ее оливковой кожей и выразительными карими глазами, казалась неуместно яркой в сером однообразии коридоров стадиона. Она держала микрофон, но я сразу заметил тревогу, промелькнувшую в ее взгляде.
— Виктор! Я как раз искала тебя для интервью перед схваткой, — громко сказала Фарида, но ее глаза говорили совсем о другом.
Я мгновенно понял намек.
— Конечно, давайте отойдем в более тихое место.
Мы нашли уединенный угол рядом с пустующей технической будкой. Запах машинного масла и пыли щекотал ноздри. Фарида включила диктофон для виду, но заговорила тихо, почти шепотом:
— Виктор, я узнала кое-что важное. Есть слухи, что на вашем чемпионате происходит что-то странное. Ты ничего не видел?
Ого, в самую точку. Но откуда такое удивительное совпадение? Так ли случайно ко мне попала Фарида и с таким удовольствием вчера целовалась со мной? Или это просто-напросто медовая ловушка?
Я посмотрел на девушку. Как бы ее проверить? Ладно, рискнем.
— Я тоже кое-что подслушал. Похоже, наши опасения не напрасны. Вот что я слышал.
И повторил, что слышал возле раздевалки. Фарида нервно оглянулась. Ее пальцы, сжимающие микрофон, слегка подрагивали.
— Будь осторожен, Виктор. Это очень опасная информация. Здесь говорится что-то о том, что планируется в день награждения. Тогда должен приехать премьер-министр. Или даже сам шах.
Эге, что-то такое я и сам подозревал. Недаром ко мне обратились из КГБ. Ох, зачем же я залез в это дерьмо?
Я ощутил, как к горлу подступает комок. Ситуация становилась все опаснее. Я быстро поцеловал девушку.
— Спасибо за предупреждение. Мы должны действовать быстро, но осторожно, — я сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. — У меня сейчас поединок. После него нужно будет всё обсудить. У нас мало времени.
Фарида кивнула, ее глаза блеснули решимостью. Затем, переключившись на роль журналистки, она громко произнесла:
— Спасибо за интервью, Виктор! Желаю удачи в поединке!
Я вернулся в раздевалку, чувствуя, как каждый нерв в теле звенит от напряжения. Запах пота и линимента «Мазь Вишневского», обычно успокаивающий перед схваткой, сейчас казался слишком резким, почти удушающим.
Я разминал руки и плечи, пока мысли метались между предстоящей схваткой и полученной информацией. Я чувствовал себя канатоходцем, балансирующим над пропастью. Одно неверное движение — и все рухнет.
Я посмотрел на отражение в зеркале. Знакомое лицо с волевым подбородком и прямым носом казалось чужим, напряженным.
Так, теперь я понимал. Я должен выиграть этот поединок не только ради спортивной славы, но и чтобы остаться на чемпионате и предотвратить возможную трагедию. Груз ответственности давил на плечи, но вместе с тем придавал сил.
В раздевалку заглянул помощник организаторов. Позвал меня. Скоро поединок.
Я глубоко вздохнул, собирая всю свою решимость. Я должен победить Рахима Махмуди, чтобы продолжить миссию.
С этой мыслью я направился к выходу на арену. Шум толпы нарастал с каждым шагом. Я чувствовал, как адреналин разливается по телу, обостряя каждое чувство.
Глава 21
Второй бой
Летнее солнце нещадно палило узкие улочки маленькой деревушки Паин-Кола, затерянной в предгорьях Эльбурса. Десятилетний Рахим Махмуди, вытирая пот с загорелого лба, спешил к старому зданию зурханэ — традиционного спортивного зала. Его босые ноги ловко перепрыгивали через трещины в сухой земле, а в голове крутилась одна мысль. Только бы не опоздать.
Прохлада и полумрак зурханэ обволокли Рахима, как только он переступил порог. Запах пота, смешанный с ароматом благовоний, ударил в нос. В центре восьмиугольной ямы-гауда могучие мужчины, обнаженные по пояс, выполняли ритуальные упражнения под ритмичные удары барабана и пение морщед — наставника.
Отец Рахима, Хасан Махмуди, стоял у края ямы, его крепкое тело, покрытое шрамами от бесчисленных схваток, блестело от пота. Заметив сына, он жестом подозвал его.
— Сегодня ты присоединишься к нам, сынок, — сказал Хасан, и Рахим почувствовал, как сердце забилось чаще от волнения и гордости.
Спустившись в гауду, Рахим ощутил прохладу земляного пола под ногами. Отец протянул ему маленькую гурз — булаву, символ силы и мудрости пахлаванов.
— Смотри внимательно и повторяй за мной, — сказал Хасан, начиная медленно вращать тяжелую булаву над головой.