По голосу старика было ясно, что он говорит совершенно чистосердечно.
У Мартинс было такое ощущение, как будто какая-то гадина заползла ей в рот и там сдохла. Она попробовала сесть и сразу замерла, скривившись от боли, но тут же упрямо попыталась снова. Она лежала в одном ряду с другими солдатами, некоторые из них стонали и ворочались. На всех были надеты свободные белые рубашки, под которыми ничего не было. Прямоугольная комната была совершенно пуста. В одной стене были прорезаны высокие узкие окна; еще одна, короткая, была сплошь забрана решеткой, в ячейки которой едва можно было просунуть руку до локтя. Превозмогая слабость и боль, обливаясь потом, она все же выпрямилась и с трудом доползла до решетки. За ней было еще одно помещение, в котором не оказалось ничего, кроме скамьи, зарешеченного окна и обитой стальным листом двери. И еще стражника в пятнистой форме под ягуара, держащего на коленях винтовку. Он бросил на нее быстрый взгляд и снова уставился в стену, даже не шелохнувшись.
«Худо. Совсем худо, Бетани»,— подумала Мартинс. Стоны стали громче. Её солдаты были похожи на рыбу на разделочной доске, но она постаралась отогнать этот образ. Дженкинс сидел, уронив голову на руки.
— Проклятущее местное пиво, — неуклюже попытался он пошутить.
— Проверь-ка всех, Топс.
— Нет Вонга, — сообщил он через минуту.
Мартинс провела по нёбу сухим языком, вернулась к решетке и, уцепившись за прутья, попыталась потрясти ее.
— Я требую, чтобы мне дали поговорить с вашим главным, — спокойно сказала она приказным тоном. — И где рядовой Вонг?
Страж молниеносно развернулся, но она тоже быстро среагировала и почти успела отдернуть руку, но все же он ударил ее прикладом, и она отступила, посасывая ободранные костяшки.
Дженкинс расправил плечи и спросил, когда она повернулась:
— Что скажешь, Эль-Ти?
— Подождем, пока сюда доберутся капитан с Бестией, — спокойно ответила она. — Мы...
Она не договорила, потому что снаружи послышался все нараставший шум голосов, несколько приглушенный из-за того, что узкие оконные щели были прорезаны слишком высоко. Потом нечленораздельный шум прекратился, и до них донеслось пение. Над всеми голосами слышался один повелевающий. Затем они услышали пронзительный крик; сначала еще можно было различить английские слова, но потом голос сорвался в один сплошной душераздирающий вопль, затем взахлеб: «Нет-нет-нет», и снова какой-то нечеловеческий визг.
Дженкинс нагнулся и подставил Мартинс ладони, она встала на них и придерживалась за стену, пока он выпрямлялся. Потом он встал во весь рост и поднял все ее стройное тело весом в сто двадцать фунтов на вытянутых руках над головой. Теперь можно было дотянуться до оконных решеток. Постанывая, взмокнув от усилий и боли, она подтянулась вверх.
Яркий свет ударил в глаза, и она на миг ослепла. Они находились на краю новой площади Какакстла, той самой, где стояло странного вида сооружение. В ее мозгу что-то сопоставилось, и она поняла, что здание представляло собой недостроенную ступенчатую пирамиду. Площадь была заполнена народом, ярусы пирамиды пестрели жреческими одеждами, но, поскольку строительство еще не было закончено, Мартинс было хорошо видно, что происходит на плоской площадке на ее вершине. Когда же она осознала, что именно там происходит, больше всего на свете ей захотелось, чтобы она этого не видела. Ей показалось, что ее сейчас вывернет наизнанку; она упала вниз, но сильные руки Дженкинса подхватили ее неожиданно нежно.
— Что там происходит, лейтенант? — обратился он к ней по званию, что было знаком серьезного беспокойства
— Это Вонг, — ответила она — Они затащили его на макушку этой штуки в виде пирамиды. И они... — Несмотря на то что она не первый год наблюдала, что способны люди творить с себе подобными, у нее ком подкатил к горлу. — Они снимают с него кожу.
— Враг блокировал наше продвижение в двух тысячах футов прямо по курсу, — сообщил танк. — Открыть огонь?
Капитан МакНаут чувствовал, как ледяной пот течет у него под мышками. Дорога к перевалу по головокружительным уступам и так далась нелегко, но продвижение по остаткам недавнего извержения оказалось еще хуже, здесь по обе стороны Марк III вообще не было никаких просветов. Он постоянно цеплял боками какие-нибудь выступы и осыпал градом обломков пемзы стоявшие внизу УНВ.