Он проснулся в холодном поту, колотясь в поясе, которым пристегнулся к стволу дерева. Он висел, тяжело дыша,задыхаясь, искал глазами Сейбр, который был где-то здесь, который настиг его.
Окружавший подлесок шипел на прохладном ветру, продувавшем его влажную одежду и волосы. Темнота была наполнена треском, скрипом, звуками, которым он не смог бы подобрать названия. Жуки, подумал он, но не перестал трястись.
Черт, Свен, ты сходишь с ума. Сейбр давно бы снес тебя вместе с деревом. Возьми себя в руки. Сейбр искал его. Казалось, что в ночное время он занимал все пространство. Свен прижался щекой к грубой коре дерева, закрыл глаза и содрогнулся.
Светлое время суток. Враг здесь. Человек близко. Чен-Цзы пустил раковину несси под гусеницу. На пропитанной влагой земле вокруг были разбросаны еще несколько раковин. Запад-северо-запад. Для встречи с Боло человек должен включить радио. Это позволит мне зафиксировать их обоих. Это глупая машина. У нее нет чести. Я уничтожу ее. Клянусь моей честью. Кей-Сейбр вошел в заросли розового дерева, достаточно густые и обширные, чтобы скрыть целое стадо пого, и затаился, выжидая. Я сделал круг. Я жду. Он выведет машину врага на меня, я уничтожу их обоих.
Свен продвигался, волоча свой багаж по более сухому участку почвы. Рана донимала его, темп ходьбы замедлился. Он не мог позволить медпластырю растянуться — это был последний. И так он был уже настолько изношен, что грязь и паразиты снова стали проникать в рану. Втягиваемый в легкие воздух казался ему теперь более густым, туманным и теплым. Одежда стала тесной, нога покраснела и раздулась до бедра. Кожа здесь была натянутой, блестящей и по цвету напоминала перезревшую сливу. Он глупо хихикнул, поймав себя на мысли, что можно выпустить давление из ноги, проткнув ее ножом: она осядет, словно проколотый воздушный шар. По спине поползли мурашки
Он проглотил, не запивая, еще одну антисептическую таблетку, надеясь на ее эффективность. Упаковка была пуста, он смял ее и засунул в карман Тусклый, серый день убывал, легкий туман и сплошная облачность закрывали солнце. Типичный прелестный денек на Нью-Ньюфе. До темноты оставалось еще часа два. Его ноша становилась все тяжелее, как будто на планете увеличивалась сила тяжести. Руки и ноги тоже становились все толще и неуклюжее.
О черт, еще ночь до встречи... Хромая мимо карманного дерева, с чашечками, полными дождевой воды, он вздрогнул. Вот он! Плюхнувшись в грязь при виде неясной тени, он вцепился в бесполезную винтовку, готовясь умереть. Все спокойно. Он поднял голову и выругался. Впереди на фоне дождя возвышался выступ скалы. Такое не часто встретишь в здешнем пейзаже. Соберись с силами, Свен. Он закинул винтовку через плечо и зашагал дальше.
Последний радиосеанс был гораздо ближе, и он постарался идти быстрее. Этот участок пути был самым сухим и возвышенным. Он шагал, а не шлепал по грязи, как это было раньше. Пригорок перед ним оказался трупом пого, что объясняло присутствие раковин несси. Стая загнала старого быка сюда, на пригорок, но потеряла в схватке нескольких своих. Трупоеды кричали и дрались за гниющие останки, хлопая крыльями. Безобразные крючконосые создания с голыми зеленоватыми головами и розовыми пятнами по всему корпусу, напоминающему по форме тело летучей мыши.
Раковины у несси были тоньше и меньше, чем у пого, снаружи оставалась бόльшая часть трупа, что давало падальщикам больше простора Они вырывали полосы серо-розового мяса и поглощали на месте. Свен был вполне доволен, что не встретил охотившихся несси. Городской парень никогда не бывал в этой трясине. Они передвигались стаями с числом особей от десяти до пятидесяти, взрослые весили пятнадцать-двадцать тонн. Длинные, узкие головы состояли большей частью изо рта, окаймленного чешуей и увенчанного рогом длиною с человеческую ногу, способным проткнуть панцирь пого. Их раковины были спиральными, а ходили они на четырех ногах, вооруженных мощными когтями.
Проходя, он зажал нос пальцами. Даже привыкнув к запахам болота, он почувствовал позывы к тошноте. Несло смесью гнилой рыбы, йода и еще какой-то гадости. К счастью, ветер сменил направление. Он остановился, сделал глоток из своей фляги и посмотрел, сколько еще осталось воды. Боже, как пить хочется... Он бы вылил воду на голову, пил бы так, чтобы вода лилась прохладными струйками из углов рта, плеснул бы на свою пропитанную потом рубашку. Ему хотелось плавать в чистой холодной воде, не в этом говяжьем бульоне, месяцами выстаивавшемся в заднем углу холодильника. Он встряхнулся, покачиваясь и дрожа. Черт, как жарко.