Баски в ворота обезьяну поставили непробиваемую. Старостин со штрафного как дал! Обезьяна мяч поймала, но ее о штангу и всмятку.
Рыбак Коликов сказал снизу:
– У Шумавцова всё впереди, ему бы в ЦДКА, в юношескую. Левая у него золотая.
Левой ногой Шумавцова пацаны Красного Городка не зря интересовались. В прошлом году большой спор получился. Шумавцов со штрафного снес верхнюю штангу. Штанга, может, и подгнила, но ведь держалась, покуда Алеша к мячу не приложился. Метров небось с двадцати!
Плехановские сегодня на полчаса раньше пришли. Вратарю постукали. Ногами помахали, руками. Разминка.
Митька снова поглядел на часы и вышел на середину поля.
По-футбольному поджав локти к бокам, выбежал на центр Шумавцов.
– Сговариваются! – объяснили друг другу болельщики, сидящие на деревьях.
Иванов пожал руку Алеше.
– Пора играть в настоящий футбол. Не до шести голов, а по времени. Тайм – сорок пять минут, перерыв – пятнадцать.
– Согласен! – обрадовался Шумавцов. – А часы?
– Часы есть, – Митька показал руку с часами.
– Судьи нет. Играть надо по совести, не заспаривать голы. По всей правде играть.
– По всей, – то ли согласился, то ли передразнил Иванов. – Часы отдаю девчатам. Объявят, когда время кончится.
Встреча плехановских на Шумавцова потому и редкая, что приходится Шумавцова ждать. Он приезжает в Людиново, когда учебный год заканчивается. С младенчества живет у дяди, у брата матери, – в Ивоте. Яков Алексеевич женат на учительнице Наталье Михайловне. Бездетные. Алеша стал их радостью. У него даже две фамилии. В Людинове он Шумавцов, а в Ивоте – Терехов. Комсомольский билет ему на Терехова выписали.
Барышня в кремовой блузке приняла от Митьки часы, поглядела на стрелки, подождала и махнула шелковым платочком.
– Начинай! – крикнул Иванов Шумавцову. – Время пошло.
Алеша откинул мяч Шурке Лясоцкому. Лясоцкий рванулся мимо нападающих привокзальцев. Обвел Иванова, показал спину Цыганку и оказался перед Медведем. Подождал, когда Мишка двинется на него, перекрутился с мячом, оставил защитника позади себя, а на удар сил не осталось.
Вратарь поймал мяч играючи. Выбил на Иванова. Иванов – известный водила. Корпус влево – мяч вправо. Защитник раскорячился, глазами вдогонку хлопает. Второго защитника Иванов финтом на землю уложил. Вратарь выбежал на перехват, а Митьке это и надо – перекинул мяч через вратаря: один – ноль.
Деревья аж застонали и примолкли. Мальчишки уже через минуту подавали «нашему» вратарю второй пропущенный мяч. Дружок Митькин, Мишка Доронин – Медведь-битюг – проломил защиту и вколошматил мяч с трех шагов. Крепдешиновые девочки в ладоши захлопали, «браво» кричали. Будто футбол – это им опера.
– Спокойно! – сказал Шумавцов своим. – Апатьевы, играйте ближе к Лясоцкому.
Получилось. Втроем против одного защитника проскочили к штрафной площадке. Лясоцкий ударил, вратарь мяч отбил, но перед собой, в ноги Толяну. Апатьев для верности катнул мяч вперед, чтоб все было наверняка. И тут Доронин – до мяча ему было далеко, а ноги нападающего близко – снес Толяна, как сносят городошное «пулеметное гнездо». Мяч подхватил вратарь, выбил в поле.
– Нет! – Шумавцов поднял обе руки. – Это грубость. Штрафной удар. Пенальти.
Прибежал с мячом Иванов.
– Штрафной – согласен, но до ворот больше шестнадцати метров.
– Ты видишь, где Толян сидит?
– Он, падая, пробежал вперед.
Толян, кривя губами, поднялся.
– Вроде цел. Соглашайся. Они же сам знаешь какие.
Неправду девочки крепдешиновые видели. Но футбол – война.
– Сам ставь мяч, – сказал Шумавцов Митьке. – Чтоб без спору потом.
Мяч Иванов поставил на край штрафной, избегая прямого удара.
– Бью! – объявил Шумавцов.
Однако от мяча отошел. Разбежался, приложился, и мяч натянул висящий уныло бредень.
– Штука! – закричали с деревьев мальчишки за «нашими» воротами, прыгали не хуже козлят.
– Ребята, нажмем! – шлепал себя по груди Толян Апатьев.
В нападение побежали даже защитники. Доронин отнял мяч у Лясоцкого, дал пас Иванову, Иванов – Попову: три – один.
– Все! Хватит! – замахала руками барышня с часами. – Стрелки на двенадцати. Перерыв.
Иванов, непривычно конфузясь, объяснил своим легко дающуюся победу:
– В прошлом году было не очень заметно, но теперь все определилось. Они – пацанье. Мы за год стали мужчинами. Больше семи голов – не забивать!
Команда Шумавцова сидела на лужку за воротами, помалкивая.