Я мысленно почесал в затылке. Звучало это всё не то по-детски, не то безумно, однако не было никаких сомнений, что Авелла выворачивает передо мной свою душу.
— Глупо звучит, знаю, — потупилась она. — Я никому этого никогда не говорила, вот и получилось непонятно.
— Всё понятно получилось. Ты необыкновенная, Авелла.
Она покраснела. Наверное, из-за того, что я был «настоящим».
— Мне сейчас нужно идти, — соскочил я с подоконника. — Можешь мне пообещать одну вещь?
Она вопросительно вскинула брови.
— Улыбнись сегодня хоть разок.
— По-настоящему? — серьёзно уточнила она.
— Только по-настоящему.
Вздох, раздумья…
— Я постараюсь.
***
Для второго из утренних разговоров я пожертвовал завтраком. Пошёл сразу в академию, отыскал кабинет ректора и постучался. Было отчасти приятно, отчасти непривычно, что здесь, в подводных зданиях, используются самые обычные двери.
— Сэр Мортегар! — обрадовался ректор, увидев меня. — Как хорошо, что вы сами пришли. У меня как раз выговор для вас.
— За неприличное обнажение? — спросил я, садясь на стул. Ночное чтение устава на многое открыло мне глаза.
— Правильно! — Ректор буквально лучился злорадством. — Вы ведь не ходите в трусах там, у себя, на земле? Полагаю, нет! Почему же здесь вы ведёте себя столь неподобающим образом? Если бы вы заглянули в сумку, то обнаружили бы там плавательный костюм!
— Мне очень жаль, каюсь, больше этого не повторится.
— И особенно это касается вашей рабыни. Я понимаю, что вы не воспринимаете рабов, как людей, но здесь всё иначе. И когда в академгородке, возле общежития парней, появляется чуть ли не голая девушка…
— Тогда нужен ещё один костюм, для неё.
Мы с ректором играли в молчаливые гляделки не меньше минуты. У меня сложилось впечатление, что мы оба вспоминали вчерашний разговор.
— Сегодня получите, — буркнул ректор, сразу растеряв весь запал.
Он, похоже, собирался закруглить разговор, но разговор только начался. Я вытащил из Хранилища книжку с уставом и, листая её, изложил ректору свои взгляды на жизнь в целом и жизнь в академии в частности.
Сказать, что ректор взорвался, значило бы жестоко преуменьшить. Он вскочил, забегал по кабинету.
— Это касается только студентов клана! — орал он.
— Да нет же, написано просто «студент», — мягко возражал я, показывая нужное место в уставе.
— Но ведь речь о магических браках! — выл ректор, схватившись за голову.
— Вот посмотрите: «Если студент состоит в браке…».
— Но меня не предупредили!
— «…в трёхдневный срок после получения заявления администрация обязуется предоставить…»
— Покажите мне вашу запись!
Я выудил из интерфейса свою брачную запись и постарался сделать её общедоступной.
— Я ненавижу вас, сэр Мортегар! — скрипнул зубами ректор.
— Вполне вас понимаю. Я сам себя ненавижу. Ума не приложу, как такое жалкое существо, как я, смеет ползать, да ещё чего-то там требовать. Это явно какая-то ошибка, и скоро кто-то положит этому конец. Но до тех пор — рассмотрите, пожалуйста, мою просьбу. Не ради меня, но ради прекрасной девушки, единственной отрадой которой оказался я. Представляете, каково ей приходится?
— Да она дворца заслуживает, с полным штатом прислуги и личным выездом!
— Во-о-о-о-от!
— Пошёл вон! — затопал ногами ректор.
Я послушно вышел за дверь, прислонился к стене и медленно съехал на пол. Колени дрожали. Да что колени! Меня всего трясло. В моём мире я предпочитал молча выйти из магазина, если продавщица забывала дать сдачу (и одна продавщица быстро меня раскусила). А здесь? Что я сейчас устроил?!
Кто-то остановился напротив меня. Я поднял взгляд и увидел своего странноватого соседа.
— Что? Теперь ты проводишь меня на урок?
Он кивнул и протянул мне кожаную папку. Мою папку. С моим именем на лицевой стороне. Из моей сумки…
— Почему ты обо мне заботишься? — спросил я. — Спасибо, кстати.
Он пожал плечами. Лицо его так и оставалось совершенно безразличным. Только в зеленых глазах что-то такое мелькало, непонятное.
— Идём, — вздохнул я, поднимаясь.
***
Ревиевир сел на преподавательский стол, протянул руку к раскрытому окну, и оттуда на ладонь к нему прилетел шар воды. Куратор покатал его в руках, растянул, превратив в какую-то водную колбасу, и разорвал на две части. Подбросил обе в воздух и начал ими жонглировать.