А многие позёвывали и начинали шептаться. Отчасти я мог их понять. Они хотели разблокировать дерево и забавляться с заклинаниями, а не учить унылую теорию. Это для меня, выросшего в мире без магии, теория была увлекательной.
***
Первый учебный день прошёл насыщенно. Сначала был сдвоенный урок магтеории, потом — такой же сдвоенный урок магической истории. Историю вела женщина, которую я поначалу принял за одну из учениц — так молодо она выглядела. И голос у неё был молодой, звонкий. Она очень увлекательно рассказывала о том, как появились первые маги, общим числом восемь — по два на каждую стихию. Как они открыли свойства рун и изготовили посвящающие камни. Как основали четыре клана…
Я без устали складывал в расширение всё, что она говорила, точно зная, что ещё не раз это перечитаю.
— Сэр Мортегар, — вдруг остановилась она, — почему вы не пишете?
— У меня память хорошая, — отозвался я.
— Ваше магическое расширение пока ещё очень мало, на нулевом ранге оно практически бесполезно. Ну-ка, повторите, что я говорила о средоточиях силы?
Глава 28
Ректор оказался расторопнее, чем я думал. Трехдневного срока ему не потребовалось: уже после окончания занятий куратор Ревиевир отозвал меня в сторонку и сообщил:
— Поздравляю, сэр Мортегар. Вы разозлили нашего ректора так, что он готов вскипятить море.
— И какой номер? — спросил я, стараясь концентрироваться на хорошем.
— Тот же самый. Ваш сосед съезжает, он будет жить в городе неподалёку.
Ясно. Значит, Гиптиус просто хотел, что называется, посмотреть мне в глаза, для того и подселился в одну со мной комнату. Наверняка он из какого-то знатного рода и может себе позволить…
— Можно наглый вопрос? — обратился я к Ревиевиру. — Гиптиус платил за место в общежитии?
— Э-э, сэр Мортегар, о таком не говорят.
— А если говорят, то с кем?
— Если разговор серьёзный, то я слушаю. Я ведь ваш куратор, к кому обратиться, как не ко мне.
— Ну, мне бы не хотелось расстраивать ректора…
— И это мудро, — поднял указательный палец Ревиевир. — Зачем ссориться с уважаемым человеком? Ведь покой души стоит дороже десяти желтых кругляшков.
— Вообще смешная цена за месяц спокойной жизни, — согласился я.
Ревиевир растянул губы в улыбке.
— А у вас есть задатки мага Воды, сэр Мортегар. Вы умеете играть течениями, даже подводными.
— Смотрел «Клан Сопрано», — скромно потупился я.
Ревиевир сделал вид, что понял.
— Мой человек подойдёт до отбоя, узнает, как вы устроились.
И, пожав руки, мы расстались, весьма довольные друг другом. Ревиевир двинулся к кабинету ректора, а я отправился вызволять Натсэ.
Подойдя к её двери, я замер в ужасе. Из двери торчало лезвие пробившего её насквозь меча, испачканное кровью.
Я ворвался внутрь с бешено колотящимся сердцем.
— Морт, всё нормально, это самооборона! — Натсэ выставила передо мной ладони, одна из которых была забинтована. — Кто-то украл бумажку с объявлением, и старшекурсники стали подсылать первокурсников, чтобы посмотреть, как я их бью. Меч гораздо лучше работает.
— Ну ты даёшь! — выдохнул я с облегчением. — Ладно. Собирайся, идём домой. Сильно порезала?
***
Натсэ не сразу поверила. Она стояла посреди комнаты, смотрела в большое круглое окно, на фонтанчик в углу, и хлопала глазами.
— Ты серьёзно? Наша с тобой комната?
— Да, семейным студентам идут навстречу, — улыбнулся я. — Видишь, как мы удачно поженились!
— Бр-р-р! — содрогнулась она, но я не обиделся. Мне и самому было не по себе от таких перемен в личном статусе. Может, потому я и суетился, как ужаленный, что боялся завалить некий условный экзамен на главу семейства.
— Ну ты хоть немножко рада? — спросил я.
Вместо ответа Натсэ молча придвинула одну кровать к другой. Однако мы не успели даже поцеловаться — у меня загудело зеркальце.
— Это Авелла и Лореотис, — сказал я. — Хочу поинтересоваться насчет твоей послушности.
Натсэ кивнула и устроилась рядом со мной на кровати, даже приклонила голову к моему плечу. Застолбила. Я чувствовал себя неудобно перед Авеллой, но заставил внутренний голос заткнуться. В конце концов, я семейный человек, надо расставлять приоритеты. Сначала жена, потом — все остальные, сколько бы их там ни было.
К счастью, звонил Лореотис. Он сидел, судя по фону, в кресле у Талли дома и философски посасывал трубку.
— Хорошо смотритесь, — сказал он. — Только ошейник выбивается, а так — картинка.