Вечером Джеймс ушёл на собрание «Ордена», Лили же, уложив спать Гарри, открыла фолиант, переданный Дамблдором. Конечно, осилить за пару дней такой толстенный том, к тому же написанный довольно старинным языком, было сложно — директор ей явно льстил. К тому же часть текстов была написана рунами. Лили ходила на старших курсах к профессору Баблинг и сдала «Расширенный курс толкования древних рун» на «превосходно», но за несколько дней и у неё вышло бы прочесть только те несколько страниц, которые были отмечены закладками. Хорошо ещё, что директор об этом позаботился.
Лили испытывала благодарность, так как знала, что скопировать книги Запретной секции практически невозможно. Нужно обладать силой и могуществом директора, так что Дамблдор нисколько не покривил душой, сказав, что это подарок. Маги вообще неохотно делятся по-настоящему важными и полезными знаниями, да тем более такими, которые ей открылись. Сразу стало ясно, что Дамблдор искренне старался помочь Гарри.
Лили с интересом вчитывалась, начиная понимать замысел Великого волшебника. Гарри родился под знаком Льва — знак огня, подчинённый Солнцу. Солнцу и Льву в Футарке соответствует руна «Соулу», руна победы и могущества, которая входит в тройку рун мысли. Победа в любом начинании. Известность, слава и уверенность в собственных силах. Соулу — руна волевого действия, которое нельзя отложить. У неё есть и свои «минусы»: на карту ставится всё. А также человек под этой руной будет стремиться к власти, будет эгоистичен и себялюбив.
Но при помощи небольшого ритуала можно дополнить «Соулу» другой руной — главной в тройке «прибоя» — руной равновесия «Эйваз». Которая, кроме всего прочего, является руной обороны и защиты, вторым шансом, повышающим стремление к победе и отводящим беду.
Тем самым создавалась новая руна — руна особой защиты и благоволения. Соединение рун надо было нарисовать кровью матери на зеркале и приложить ко лбу ребёнка. Эйваз была сложным символом, это Лили помнила ещё из курса профессора Баблинг, руна считалась связанной со смертью и соединяющей миры. Скорее всего, именно поэтому применялось зеркало и рекомендовано использовать несколько определённых ночей в году, первая из которых была как раз на Хэллоуин.
Лили разобралась с первым ритуалом и даже, покрутив руны, нашла, как их соединить: «эйваз» должна быть над «соулу», но руна Солнца главней, и ей следует располагаться ровно, так что для красивого соединения «собственной руны» пришлось повернуть «эйваз», положив на бок. Получилась симпатичная «молния»[18].
Лили отложила книгу и свои записи по ней и уставилась на огонь, который потрескивал в камине. Всего этого может не хватить, чтобы защитить Гарри от такого страшного и могущественного волшебника, каким был В… Лили мотнула головой, не желая даже мысленно произносить жуткое имя. Она взяла чистый лист, села за стол и, сосредоточившись на кончике пера, медленно вывела: «Дорогой Северус»…
Глава 14. Час до рассвета
31 октября 1980 г.
Сергею снился сон о том, что он идёт по коридору Матросской Тишины. Той самой тюрьмы, в которую его посадили в далёком девяносто шестом году за то, что он не совершал. Охранник дышал за спиной. Сергей знал, что сейчас должен увидеть те самые часы, которые изменили всё в его жизни и смерти.
Шаги по бетонному полу гулко отдавались в висках. Коридор плыл и двоился. Зелёно-серебристое марево странным образом многократно отражало каждую выщерблину, создавая это зыбкое видение. Плотная и совершенно невидимая стена затормозила, но как-то частично: словно кадрами кинофильма Сергей увидел самого себя, которого довели до камеры предварительного заключения. Собственное лицо за столько лет истёрлось в памяти и забылось. Он снова поразился удивительной схожести своих бывших черт с леди Вальбургой.
Сон продолжался, и Сергей стоял в том же коридоре, не в силах пошевелиться, и чувствовал, как уходит время. А ещё он в полной мере ощутил, как там, в камере, его убивают. Шёпот, вопросы без ответа, удары, а потом бок обожгло так, что невозможно стало дышать.
Сначала было очень больно, потом холодно, а после темно и пусто. Он истекал кровью, и жизнь уходила. Оставался час до рассвета, которого уже не увидеть…
Воздух внезапно разорвал лёгкие, и Сергей, снова осознав себя во сне, причём всё там же: в зыбком и полуреальном коридоре тюрьмы. Он с трудом приходил в себя после такой осязаемой и полностью прочувствованной «смерти».
— Что-то не то, — пробормотал он, встряхивая взмокшей головой. — Я же должен был умереть ночью… Почему?..