– Они тоже мои, – говорю я. – Он не знал, что это. Я попросила спрятать их для меня.
Офицер долго и молча смотрит на меня. Я не могу понять, что значит выражение его лица. Полицейский продолжает улыбаться, но я понятия не имею, что скрывает эта улыбка.
– Где ты живешь? – спрашивает он.
– На Уэллс-стрит. Над «Аксель-Авто». Это моя мастерская – моего отца. Я тоже там работаю.
– Ты механик? – спрашивает коп, оглядывая мою одежду.
– Да.
– Нечасто встретишь девушку-механика.
– Вряд ли вы вообще знаете много механиков, – отвечаю я.
Это не лучший момент для сарказма. Но я устала слышать эти комментарии. Особенно от мужчин. Особенно от тех, кто не доверяет мне работу над машиной, а сами не способны отличить плунжер от свечи.
К счастью, Шульц посмеивается.
– Только одного, – говорит он. – Но я думаю, что он меня дурит.
Между нами снова повисает тишина. Я все жду, что сейчас он сомкнет на моих запястьях наручники и посадит меня в служебную машину.
Но вместо этого полицейский говорит:
– «Аксель-Авто» на Уэллс-стрит?
– Да.
– Я заеду к тебе завтра.
Я тупо смотрю на него, не понимая смысла этих слов.
– Отвези брата домой, – говорит коп.
Он сует таблетки в рюкзак и закрывает молнию. Затем бросает рюкзак к себе в багажник.
Я все еще стою на месте, ничего не понимая.
– Я могу ехать? – глупо переспрашиваю я.
– Пока да, – отвечает Шульц. – Завтра поговорим.
Я сажусь в машину, сердце болезненно бьется о грудную клетку. Во рту привкус металла, а мозг вопит, что все это чертовски странно.
Но я не собираюсь спорить. Я вляпалась в большие неприятности и готова принять любой спасательный круг, что кинула мне судьба.
Я только надеюсь, что он не окажется якорем.
Неро
Сейчас вечер пятницы. Я жду Мейсона Беккера перед старым заброшенным сталелитейным заводом в Саут-Шоре.
Это место – какой-то гребаный прикол, не иначе. Завод стоит у самой воды – такой гигантский, что вместил бы в себя весь центр Чикаго. Но при этом он совершенно заброшен и пустует с тех самых пор, как в конце девяностых сталелитейная промышленность потерпела окончательный крах.
Большинство зданий разрушено, но вывеска U. S. Steel еще на месте, хоть и поросла сорняками. Кажется, будто здесь случился армагеддон и я единственный выживший.
Да и вообще райончик тут стремный. Не зря же его прозвали «Городом страха». Но Мейсон хотел встретиться именно здесь, так что я жду.
Он, как всегда, блин, опаздывает.
Когда Беккер наконец объявляется, я слышу его тачку раньше, чем вижу, – у чувака тарахтит двигатель. Он подъезжает на старой дерьмовенькой «Тойоте-Супра» с длинной царапиной на боку, оставленной ключами бывшей подружки.
– Эй, что так рано? – высовывается из окна Мейсон и ухмыляется.
Это высокий тощий парень с кудрявыми волосами и выбритыми по бокам молниями.
– У тебя стоят неправильные свечи зажигания, – говорю я ему. – Поэтому твоя тачка звучит как газонокосилка.
– Чел, о чем ты, на хрен, я менял их на прошлой неделе.
– Где менял?
– У Фрэнки.
– Да? Дай угадаю, он предложил тебе бартер.
Мейсон ухмыляется.
– Он сделал все за сто баксов и порцию дури. И что?
– И то, что он использовал не те свечи. Возможно, вытащил их из чьей-то машины. Тебе стоило попросить меня.
– Ты исправишь это?
– Хрен тебе.
Мейсон смеется:
– Так я и думал.
– Итак, – соскальзываю я с капота своей машины. – Что там у тебя?
Мейсон вылезает из «Супры» и открывает багажник, чтобы показать мне его содержимое. Там лежат три пистолета FN-57, мощнейшая винтовка 50-го калибра и полдюжины пистолетов 45-го калибра.
Все они разных марок и моделей, серийные номера затерты грубо. Этот товар не так хорош, как тот, что мы покупали у русских, но они не особо сейчас с нами общаются, учитывая, что пару месяцев назад мы застрелили их главаря. Так что теперь мне нужен новый поставщик.
Мейсон получает оружие из Миссисипи. В этом штате одни из самых лояльных законов об оружии в стране. В ломбардах и на выставках можно купить что угодно и не регистрировать после. Так что Мейсон поручает своим двоюродным братьям раздобыть все, что нам нужно, а затем доставляет это по межштатной магистрали I-55.
– Если эти тебе не нравятся, я могу достать другие, – говорит Мейсон.
– Сколько у тебя кузенов? – спрашиваю я.