Дончанин на Украине. Письмо на Родину
На карте страны обозначен дырой
Город в болоте под лысой горой,
Вышел на берег, а берега нет,
Так и стоит он здесь тысячу лет.
Здесь или пьют, или сходят с ума,
Год полулето здесь, полузима,
Днём полувечер, полурассвет,
Все чем-то торгуют, а прибыли нет.
Здесь проживает болотный народ,
Толком не знает, зачем он живёт,
Спьяну зачаты и сын, и отец,
Стерилизует их кто наконец?
Есть и невесты, и я полон сил,
Но только я бабник, а не зоофил,
Хоть наставляй на меня пистолет,
Разве, что вовсе здесь выключат свет.
Ветер не дует, навоза пары,
Съели цыгана вчера комары,
Им, как и всем, не хватает еды,
Я бы уплыл - в кране нету воды.
Я б убежал - ноги глиной свело,
Я б улетел - отсырело крыло,
В крике немом открываю я рот,
Но перекрыли с утра кислород.
2. До войны.
Вместо предисловия
Владимир Скобцов родился 11 октября 1959 г. в Донецке. Умер, согласно его утверждению, в 1974 году там же, от несчастной любви. Что, тем не менее, не помешало ему закончить университет и приступить к попыткам начать общественно-полезную трудовую деятельность. Безрезультатность этого занятия, а также черепно-мозговые травмы привели к тому, что автор взял в руки гитару. Лишенный очарования голос и слабая память стали причиной сочинения своих собственных, мягко говоря, стихов и грубо говоря, мелодий, а речевые дисфункции, вызывавшие у слушателей неожиданный смех, подтолкнули его к публикациям.
Автопортрет
Вот вам, барышни, картина:
На полу стоит мужчина,
Сорока неполных лет,
И впрочем, денег тоже нет.
Неприветливый, смурной,
С плохо гнущейся спиной,
Но поэзии рассвет
Ярче зрим в отсвете лет.
Он сторонится людей,
Узок круг его друзей,
Средь них ни хама, ни урода -
Вот как далёк он от народа!
А кто сплочён, как серп и молот,
Тем нипочём духовный голод,
Но, как лопаты черенок,
Он в этом смысле одинок.
Не слыхал глупей совета -
Выйти замуж за поэта.
Вот вам мой автопортрет:
Года висят, а счастья нет!
1999.
Дата любви
С пьедестала пропала скульптура,
Век двадцатый отправлен на лом,
Чья ж там в прошлом маячит фигура?
Это я жду тебя за углом.
На стене написали два слова.
И нелепа людская молва:
Ну и что же, что Таня + Вова?
Без любви это просто слова.
Ты мне пишешь по белому чёрным:
"Yes, I love you. Записку порви".
Я рисую под словом заборным
Свое сердце, мишень для любви.
А с любовью приходит измена.
Ты с Петрухой в столовку пошла.
И подходит к концу перемена
Словно жизнь, что к концу подошла.
Где вы, где вы, счастливые годы,
Святость драки до первой крови?
Скурен первый чинарик свободы,
Выпит первый глоточек любви.
Когда я чинарём пожелтелым
Докурюсь до конца — не реви,
Обозначь лишь на досточке мелом
Год рожденья и дату любви.
Крахмален шелест
Крахмален шелест золотой канвы
В подоле городского мелколесья,
И осень - почтальонка поднебесья,
И жёлтый лист в конверте синевы.
Во мне погиб художник от стыда
Перед лицом изысканного чуда -
Манящая открытка ниоткуда,
Щемящая повестка в никуда.
Костер дымит, мальчишкой подожжён,
И в памяти вдруг проявились лица...
О смерти в том письме не говорится –
О детстве. И о том, что вновь прощён.
Билет на осень
Телефон. - Алло. - Привет.
Это я, начало в восемь,
Я достал билеты в осень,
Контрамарку в двадцать лет.
Хлопотал сентябрь не зря
Парикмахером над сливой -
Выпал нам билет счастливый
На двоих, до декабря.
Осень — пьяное вино,
Осень — поздние прощанья,
Осень — с юностью свиданья
В полвосьмого у кино.
И хоть красками пиши:
Небо — холст, окно - как рама,
Желтый лист — флюорограмма
Состояния души.
Осень — взрослое кино
И пора бы нам признаться:
Мне давно уже шестнадцать
И ты замужем давно.
Вот на осень наш билет,
От разлук не уцелевший,
Словно паспорт пожелтевший,
Вечный пропуск в двадцать лет.
Ещё один романс
Птицами счастья в синей дали
Прочь от ненастья летят журавли
Следом за летом, лови, не лови -
Стоит ли это минуты любви?
Путь к океану держит река.
Жизнь наша странна и коротка.
И быстротечность есть свойство крови,
Но стоит ли вечность минуты любви?
Жизни своей весь отведенный срок
Брошу на чашу весов, как песок,
Все части света — лишь позови,
Стоило б это минуты любви.
Об обратной связи
Чёрная, как кошка,
Ночь подкралась разом,
Щурится в окошко
Жёлтым своим глазом.