— Русский?!
Ерназар взял под уздцы коня и направился к скале.
Да, это был русский, но совсем не такой, каким представлял себе русского Ерназар. Походил на хивинца обликом, вот только лицо было светлым. Главное, говорил по-узбекски. По-узбекски он и приветствовал Ерназара.
— Салом алейкум!
— Ваалейкум ассалом! — ответил тоже по-узбекски Ерпазар. — Хорманг! Не уставать вам.
— Спасибо на добром слове, джигит! — улыбнулся русский. — И тебе не уставать. Дорога твоя, вижу, не легкая и у этой скалы не кончается.
Смутился Ерназар. Дорога его, кажется, кончилась — и именно у этой скалы.
— Дом мой далеко, но остановиться думаю здесь, если не прогоните…
— Гость, выходит, наш? — оставил свою доску, на которой были разложены камни разной величины и разного оттенка, русский и подошел к Ерназару. — Расседлывай коня и садись к дастархану. Сейчас обедать будем… Эй, Абдурахман, ставь котел на огонь да зови ребят.
— Не стесню ли я вас? — сделал попытку отказаться от дастархана Ерназар.
— Знаешь обычай Востока: гостю почетное место. А более почетного места, чем дастархан, у нас нет.
— Вы же не с Востока… Вы с севера.
— Верно, я — русский. Но здесь ты можешь меня считать узбеком, туркменом, каракалпаком. Братом…
Расцвел, будто вторая весна пришла к нему, Ерназар.
— Я — каракалпак… Могу ли и себя считать вашим братом?
— Конечно, добрый юноша… Я наслышан о каракалпаках и рад, что судьба привела меня в их края.
— А я рад, что судьба привела меня к этой скале… Счастливая скала.
Загадочными показались слова юноши русскому, и он вопросительно посмотрел на него.
— Ты что, ищешь, как и мы, серебро и золото?
— Нет, ага, ум мой не так пытлив и знания не так велики, чтобы открывать тайны земли… Я ищу русского человека.
Еще более загадочными стали слова юноши. Загадочными и странными. Зачем этому каракалпаку русский человек? Какая причина заставила его скакать к подножию Каратау? Судя по всему, скакать не один день.
— Ну, нашел, — усмехнулся русский. — Что же ты теперь будешь делать с ним?
— Делать?! Разговаривать, — простодушно признался Ерназар.
— Чистая душа у тебя. Да не торопись открывать ее людям. Запоганят ее завистью и обманом.
— Вы-то не сделаете такое?
— Наверное, не сделаю. Но ведь ты меня не знаешь.
— Что из этого. Верю…
Смутил вконец русского Ерназар. Не был он, поди, ангелом среди людей. И среди людей не был самым лучшим. Просто человек. Добрым был. Доброта-то его и заставила проявить внимание к молодому каракалпаку.
— Трудную ты задачу мне задал. Поверил в человека. А это, значит, взвалил на меня камень величиной с эту скалу. Неси и не споткнись, не урони камень. Уронишь — потеряешь веру в себя…
— Я считал, когда в человека верят, ему легко…
— Нет, — покачал головой русский. — Ему не легко. Легко тому, кто верит… Ну да что об этом толковать… Сядем к котлу, подкрепимся!
Абдурахман, которому русский поручил разогреть обед, снял котел с треноги и поставил его на плоский камень посреди цветной скатерти. Вокруг котла расположились помощники русского — молодые и немолодые хивинцы. Их было не много, но все рослые, широкоплечие, мускулистые. Один мог заменить троих. И все же немногочисленность помощников русского удивила Ерназара. Что могут сделать великого в горах десять человек? Сдвинуть с места скалу им не под силу. За дастар-ханом не полагалось задавать вопросы старшему, а русский был здесь старшим, и юный гость не посмел бы нарушить заведенный еще предками порядок, но любопытство победило, и он спросил:
— Вы собрали столько камней! Что можно из них сделать?
— Пока ничего, — ответил русский. — Ты когда-нибудь видел берег, размытый Аму?
— Видел.
— Заметил в обнаженных пластах земли диковинные ракушки?
— Да.
— Подумал, откуда они попали туда?
— Нет. Я же говорил вам, ага, что ум мой не так пытлив и знания не так велики, чтобы разгадывать тайны земли.
— Это уже не тайна. Ракушки лежат здесь миллионы и миллионы лет. Под нами было дно моря…
— Арала?
— Арал по сравнению с тем морем — капля. И как оно называлось, никто не знает, потому что не было у него названия и некому было его дать… Так вот, ракушки — это след прошлой жизни. Остался след и на камнях, и в самих камнях. Его-то мы и ищем.
— И что ж: этот след — золотой, серебряный?
— Может быть и золотым. Но лучше, если бы это золото было черным. Ты слышал что-нибудь о нефти, добрый юноша?