Она извиняющимся взглядом посмотрела на Прайса, он кивнул ей в ответ:
— Со мной пока все в порядке. Но если телефон не отремонтируют до вечера, мне, видимо, придется попросить у тебя цветочную вазу.
Она принесла бы, подумала Хоуп. Ее не затруднило бы оказать Прайсу такую услугу. Она взглянула на Клинтона — ни за что, она бы не справилась с отвращением, даже если бы пользовалась пассатижами.
Хоуп поднимала телефонную трубку каждые полчаса. Солнце постепенно скрывалось за горами. Клинтон беспрестанно ерзал на стуле и, похоже, был в отчаянии. Прайсу наверняка тоже было неудобно, но он старался не подавать виду. Он улыбался Хоуп каждый раз, когда ловил ее взгляд, хотя разбитое лицо делало улыбку больше похожей на гримасу. В сумерках, когда она в очередной раз подняла трубку, она услышала длинный гудок, — Есть! радостно воскликнула Хоуп и открыла записную книжку, чтобы найти телефон полиции.
Прайс назвал ей номер, и хотя она и так была почти уверена в том, что он говорил правду, в это мгновение она уже не сомневалась. Ее лицо осветилось радостью, и она широко улыбнулась Прайсу, набирая номер.
— Департамент полиции, — ответил бодрый мужской голос.
— Алло, это Хоуп Бредшоу, лыжная база «Крессент-Лейк». У меня здесь два человека. Один — Прайс Таннер, другого зовут Клинтон. Каждый утверждает, что он — помощник шерифа, а другой — убийца. Вы мне не скажете, кто из них кто?
— Черт побери! — загремел голос — Черт! Извините, я не хотел ругаться. Вы сказали, что у вас и Таннер, и Клинтон?
— Да. Кто из них помощник шерифа?
— Таннер. Но в каком смысле они у вас? То есть…
— Они оба у меня под прицелом, — сказала она. — Как выглядит Таннер? Какого цвета у него глаза? Голос в трубке был явно в замешательстве Глаза? Э… Он примерно шесть футов два дюйма ростом, вес примерно двести фунтов, темные волосы, голубые глаза.
— Спасибо, — ответила Хоуп, благодарная полицейским за то, что они могли давать такие исчерпывающие описания внешности. — Вы бы хотели поговорить с Таннером?
— Да, мэм, конечно!
Взяв телефонный аппарат в руки, она понесла его к Таннеру, но провод оказался слишком коротким.
— Одну минуту, — сказала она в трубку и положила ее рядом с телефоном.
Она побежала в кухню за своим разделочным ножом. Вернувшись к Прайсу, она встала на колени и разрезала галстук, стягивающий его запястья. Затем занялась связанными ногами. Потирая запястья, он сказал:
— Тебе нужен радиотелефон или телефон со шнуром подлиннее.
— Я займусь этим в следующий раз, когда пойду за покупками, — сказала она, освобождая его лодыжки.
Кухонный телефон был ближе, хотя его провод тоже был слишком коротким. Мышцы его затекли, и он с трудом заковылял к телефону.
— Таннер у телефона. Да, все под контролем. Я дам полный отчет, когда вы сюда доберетесь. Дороги расчищены? Хорошо. — Он повесил трубку и подошел к ней. — Дороги все еще завалены, но они возьмут снегоуборочную машину. Они будут здесь через пару часов.
Он заковылял дальше. Хоуп заморгала.
— Прайс?
— Извини, я тороплюсь, — сказал он и, прихрамывая, быстро направился к туалету.
Хоуп не смогла сдержать смех. Клинтон проводил ее тяжелым взглядом, когда она пошла в гостиную, чтобы повесить трубку. В руке у нее все еще был разделочный нож. Она остановилась и внимательно посмотрела на преступника. Тот, встретив ее взгляд, побледнел.
— Не надо, — проговорил Клинтон, когда она направилась к нему. Затем он начал кричать.
— Ты ударила его ножом, — сказал Прайс, не веря своим глазам. — Ты действительно ударила его ножом!
— Он должен был понять, что я не шучу, — сказала Хоуп. — Всего лишь царапина, не из-за чего волноваться. Вообще-то это произошло чисто случайно. Я не собиралась подходить так близко, просто он прыгнул.
Это было не единственное, что сделал Клинтон; еще он потерял контроль за мочевым пузырем. А потом начал говорить, торопливо выплевывая слова, он готов был рассказать даже то, чего не знал, лишь бы Прайс не позволил Хоуп снова приблизиться к нему. Прайс передал всю информацию в департамент полиции и надеялся, что она была точной.
Было за полночь. Обнявшись, они лежали в постели. Хоуп прижимала пакет со льдом к его щеке, он держал другой пакет около раны на ее плече.
— Ты знаешь, я говорил правду, — сказал Прайс, целуя ее в лоб, — когда сказал, что люблю тебя. Я понимаю, все произошло так быстро, но… я верю в то, что чувствую. С того мгновения, как я открыл глаза и увидел твое лицо, я понял, что ты — единственная женщина в мире, которая мне нужна. — Он остановился. — И…