Он не стал входить. Хотя ему легче было сделать именно это. Он ведь хочет. У него не получается с другими девушками, а здесь… Бери – не хочу. Никто не остановит. Но он и в такой ситуации находит выход.
И наш малыш…
Облегчение обволакивает меня, несмотря на то, что Артур продолжает свои движения.
С ним всё будет в порядке. С моим малышом.
И всё же Артур лгал мне. Когда говорил, что ему плевать. Нет. Был бы он отбитой скотиной… Вошёл бы в меня. Полностью. До звонкого шлепка яиц.
А здесь…
Артур резко наклоняется ко мне. Задерживаю дыхание и не дышу. Очень близко.
Это для… Поцелуя? На который мне сейчас плевать. Отчего-то. Я всё ещё парализована и не могу и пошевелиться. И вряд ли почувствую сейчас что-то мерзкое или панику.
Алиев почти прикасается своими губами к моим, но перед этим шепчет несколько слов.
А я их и не слышу. Как в тумане. Уши перекрывает невидимым барьером.
Разбираю только через несколько секунд. Когда Артур впивается жёстким поцелуем в мои губы. Сильно, дерзко, не сдерживаясь. Но мимолётно. На секунду.
И я выдыхаю тихий стон. Закатываю глаза. От удовольствия, которого нет. И кричу. С каждым толчком, что не входит в меня.
Играю. Лгу людям. Пока он вколачивается в моё горящее от трения лоно.
Потому что его ясное слово звучит в голове.
«Подыграй»
Тяжело и больно. Но делаю это. Лишь бы старый урод всё записал.
– Мне достаточно доказательств, – он говорит это, и с моих губ срывается настоящий стон. Успокоения. Не могу это больше терпеть, но всё же делаю.
И Алиев в этот момент останавливается. Прикрывает глаза. Выдыхает и тут же распахивает их. Смотрит на меня горящим взглядом. Оценивает моё никакущее состояние.
И переводит всё своё внимание на юриста, который всё не может успокоиться.
– Ваша жена совершенно не ласкова, – его волнует только это?! Я кричала, что мне нельзя! Перед ним люди трахались, а он!
И пока его единственная фраза разжигает огонь злости всё больше, поправляем на себе одежду. Артур поднимает с пола штаны и застёгивает их, выравнивая дыхание.
Он-то ведь… Реально толчки делал.
– Моя жена, – говорит с перерывом. Как будто и вправду у нас был забег на несколько тысяч километров. У меня от волнения пот на лбу выступает. – С некоторых пор… Не выносит прикосновения мужчин. Давай дальше. Всё подтвердил?
Мелочи…
– Да, – кивает, и я прикрываю глаза. Откидываюсь на стол, чувствуя холодок, задувающий под юбки и успокаивающий горячую кожу. – Ваш срок начат с этой минуты. Ровно три года. С данного момента госпожа Климова находится в безопасности, пока вы живы.
Но так было и без брака. Он защищал меня и без него. Относительно.
– Отлично, – кивает и тянется рукой к столу. Чувствую его ладонь рядом. И слышу скрежет. Металла о дерево. – Думаю, на этом можно закончить. Но.
Щелчок.
Сжимаю ладони в кулаки.
Этот звук я перевариваю своим сознанием сразу.
И сейчас предпочитаю закрыть глаза, чтобы не видеть этого вновь.
– Кому-то пора сдохнуть.
Громкий и оглушающий выстрел.
Жмурюсь и закусываю пострадавшую губу. В крови. Опять ощущая её мерзкий вкус во рту.
Но мне всё равно на неё.
Грохот от падающего тела сейчас радует моё сознание.
Я не жестока, не желаю людям смерти.
Но эта картина… Как человек, чуть не разрушивший мою жизнь, падает на пол… Мёртвый. Встречает свой конец… Будоражит. И… Приносит восторг и упоение.
Это всё закончится.
Скоро. Обязательно.
Прислоняю ладони к глазам и пытаюсь успокоить льющиеся из глаз слёзы.
Но не могу. Тихая истерика вырывается, как и всхлипы.
Я испытала за эти пять минут столько эмоций, что не знаю, как до сих пор не отключаюсь.
Но мне плохо. Не могу остановить дрожь во всём теле. Горящие органы внутри.
– Вставай, – очередной приказ. А я не могу. И не хочу. – Майя, чёрт тебя дери, вставай. Или я возьму тебя сам.
И я бы с радостью встала в любой другой бы ситуации, но не сейчас. Лежу, не двигаюсь и только вытираю слёзы.
И когда чувствую его руки на своём теле, не дёргаюсь. Позволяю нести себя обратно в комнату под мои громкие, раздирающие лёгкие всхлипы.
Глава 54. Артур
Вдыхаю горький яд в лёгкие. Смотрю на утихнувшее на кровати тельце.
Успокоилась тридцать минут назад. С трудом. И я продолжаю сидеть здесь, как гребанный шизик, что не может уйти.