И когда Майя подходит ко мне совсем близко, тянется холодными пальцами до кулака, делает ещё хуже. Начинаю раздражаться сильнее. Я не железный. Хочу её с каждым днём всё больше и больше. Теперь не только просто трахнуть её.
Появились тупые мысли поцеловать её. Ещё раз. Жадно, грубо, как я люблю. Изнасиловать рот, чтобы болели губы. Сжать в ладонях её тонкую талию. Которая осталась, несмотря на выпуклый живот. А он всё растёт с каждой неделей.
– Садись, – она кивает на диван. – Я обработаю.
Нахрен? Сейчас опять разобью их до крови.
– Обойдусь, – вырываю руку из её хрупких ладоней. Но она не сдаётся. Усиливает хватку. Смотрю в её лицо и замечаю в голубых глазах уверенность.
Как же она изменилась…
Раньше дрожала только завидев меня, а сейчас стоит и смотрит на меня как на равных.
И мне это, чёрт возьми, нравится.
– Сядь, пожалуйста, – недоверчиво кошусь в её сторону. Странное поведение. За все полторы недели она ни разу не предложила своей помощи. Вздрагивала при громких ударах. Первое время. Потом привыкла. А сейчас…
Предлагает мне помощь?
И трогает.
И это становится интересно. Сажусь на рядом стоящий диван. Майя привычно идёт за аптечкой. Уже знает, где она лежит. Возвращается спустя пару минут. Обрабатывает мне руку. Спокойна, как айсберг в океане. Хотя руки дрожат. Отчего? Но она ведёт себя по-другому, когда боится меня. Совсем.
А сейчас что-то другое…
Завязывает бантик на белоснежном бинте. Отставляет аптечку на стол. Выпрямляется передо мной и вытягивается. Взгляд сам цепляется за округлый животик. Никогда не думал, что скажу это, но мне нравится беременная женщина.
Особенно когда беременна моим ребёнком. Да и Майя с беременностью… Стала только лучше. Глаза начали блестеть. Немного поправилась. Перестала быть такой дохлячкой, с которой падают штаны. Грудь налилась. Стали как яблочки. Несколько раз успел полапать её, пока она не заметила. Или заметила – мне не важно.
Но мне нравится она такая. Даже с животом. Хотя раньше беременных вообще терпеть не мог. Из-за Райского. Тот ещё давно их любит.
Золотова, которая уже Алиева, снимает резинку с запястья. Наматывает её слабо на волосы.
Что она хочет этим показать?
Все мысли мигом вылетают из головы.
Когда Майя внезапно и неожиданно плавно опускается на колени. Между моих широко расставленных ног.
Глава 66. Артур
Сглатываю, видя эту похотливую картинку.
Уронила, что ли чего?
Пытаюсь подумать. Но не могу.
Девушка, которую всегда считал непорочной и чистую мыслями, опускает свои ладони мне на бёдра. Пододвигается ближе.
Губы мои сохнут. Во рту как сахара.
– Смело, – хриплю, сам того не ожидая. Слишком соблазнительно и искушающе. С огнём играет. А я ведь как обожгу – потом бояться начнёт. – Потеряла чего?
Я хочу запнуться, но договариваю.
Неженка волнуется, но тянет свои ладони к моей ширинке.
Я замираю на месте и не верю в то, что вижу.
Сейчас я должен орать в голос от этого события, но… Глаза сами округляются от удивления. Молчу, не задаю вопросов. Вижу по её лицу – краснеет. Уши уже давно красные, а щёки наливаются здоровым румянцем. Кусает пухленькие губки.
– Что на тебя нашло? – всё же спрашиваю, пока в трезвом уме.
Пуговица буквально вылетает из петли. Длинные пальцы тянут за собачку вниз.
И опять сглатываю, когда её ноготки всего лишь порхают над пахом.
А я уже возбуждаюсь. В штанах всё кипит.
От одного её вида на коленях.
Это – самое лучшее, что я видел.
Хотя, лучше когда нависаю над ней, смотрю в лицо. Во время оргазма. Когда она размыкает губы. Распахивает глаза. И выгибается. Прикасается своей грудью к моему телу. И обхватывает ножками мой торс.
Бл*ять.
Только представил и член колом.
Ей даже ничего и делать не надо. И от этого хреновее ещё сильнее. Кончаю быстро. Но только с ней. Мне хватает пяти-десяти минут. Если она рядом. С другими нет… И полчаса долбёжки может не принести мне удовольствия. Но эта девчонка…
Что творит вообще?
– Молчи, – смущённо отводит взгляд в сторону, приспускает штаны. – Я проиграла. Ты тогда сдержался. Я всего лишь хочу тебя немного расслабить. Оплатить. И немного быть полезной.
Так расслабить… Быть полезной…
Я вообще удивлён настолько, что даже не препятствую ей.
Она сама.
Подошла. Дотронулась. Не корчила из себя жертву, чтобы я к ней не приставал.
И этот факт удивляет.
Я в диком ахуе.
Особенно когда моя неженка дрожащими от волнения пальцами хватается за край трусов.